— Я думал об этом. Ты знаешь, согласен жить где угодно — если там будет Вероника. Но я голову даю на отсечение, что она никогда не согласится. Ты знаешь не хуже моего: в Приграничье переселяются люди двух типов… На самом деле есть еще гибриды, которых можно отнести и к тому, и к другому типу. Так вот: одни уезжают, чтобы наладить жизнь. Они думают, что в Приграничье у них больше шансов добиться успеха, чем в каком-нибудь из миров Федерации. У других причины… можно сказать, психологического характера. Например, просто желание сбежать. Так далеко, как только возможно.
— Никогда бы не подумал, что Вероника принадлежит к этой категории.
— И тем не менее. Я встретил ее, ты знаешь, когда она летела на старой «Секси Делли» с Каринтии на планету Ван-Димена. Тогда не было прямого рейса на Далекую, и она меняла корабли — Межзвездная Транспортная, Линия Шекспира, «Бродяги»… Как обычно. Когда мы познакомились поближе, она рассказала мне кое-что о своей жизни — мне этого хватило, чтобы представить ее во всех подробностях. Она попала в какую-то скандальную историю с несколькими мужчинами — скандал был настолько громким, что ей пришлось бросить все и бежать куда глаза глядят, лишь бы подальше. Я остановил ее, хотя она к тому времени, по-моему, разочаровалась во всем. А может быть, это она меня остановила. Вот как получилось, что я послал к черту МТК и решил начать все сначала — и летать на этих ржавых жестянках.
— Хочешь сказать, она теперь и шагу не ступит за пределы Конфедерации?
— Именно. Через некоторое время меня перевели на Шекспировские Линии. И мне пришлось отказаться. И оставаться бравым третьим помощником-приграничником. Бродягой. Но она хотела в Приграничье — и она останется в Приграничье. Со мной или без меня.
— Ничем не могу помочь, — сказал я… слегка покривив душой.
— Когда начинаешь строить личную жизнь — например, заводишь семью, — отозвался Алан, — имеешь реальный шанс оказаться в хвосте колонны.
— Не согласен.
— Еще джина?
— Нет, спасибо. Если хочешь, давай пойдем куда-нибудь. Чтобы не надираться в родных стенах.
Он понимающе усмехнулся.
— Готов поддержать.
— Ну, вот и славно. Только давай по маленькой на дорожку.
Наполняя стаканы, я увидел, как его лицо внезапно окаменело — и через миг ожило. Я понял, что случилось что-то скверное — и тут же услышал тревожный вой, приглушенный многочисленными слоями обшивки. В порту выла сирена.
Алан резким хлопком закупорил бутылку, вскочил и выбежал в коридор. Я последовал за ним и увидел, как он карабкается по винтовой лестнице, ведущей с офицерской палубы в рубку.
— Что там такое? — крикнул я.
— Не знаю, — бросил Алан.
Потом он сказал, что решил, будто начались беспорядки — такое бывает во время забастовок — и толпа рвется в космопорт.
Я был немало удивлен, более того — озадачен, когда, оказавшись рядом с Аланом у больших иллюминаторов, обнаружил, что все совершенно спокойно. Боле того — слишком спокойно. На просторной, залитой бетоном площадке не было ни души. Не было даже обычной суеты у ворот порта.
Глава 3
Ночь была темной, небо — абсолютно безоблачным, но над землей стлался легкий туман. К югу от Фортинбраса ярко горели огни, и над ним разливалось призрачное зарево, но сам космопорт был почти не освещен. На верхушке Диспетчерской вышки ритмично вспыхивал красный сигнальный прожектор — это означало, что какой-то корабль стартует или заходит на посадку. Но единственное судно в порту — мы. Дата нашего отлета известна разве что Господу Богу. Что касается других кораблей, то в ближайшие три недели, если не ошибаюсь, никто к нам в гости не собирался.
— Я звонил начальнику порта, — сказал Кемп, — но к нему не прорваться. Линия занята наглухо. Попробуй ты, будь добр. Когда дозвонишься, дай мне знать.
Он поднял мощный бинокль и уставился на широкий круг ночного неба, которое было хорошо видно сквозь прозрачность прибора.
Я аккуратно принял телефон — он был собственностью порта и служил для связи с земной линией для связи систем Эльсинора — и набрал номер Портового Офиса. После шести бесполезных попыток, экран зажегся. Из него глядело встревоженное лицо человека, которого я узнал, как одного из младших портовых офицеров.
— Ну? — весьма невежливым тоном отозвался он, — Что вы хотите?
— Старший Офицер с «Гончей Приграничья», — сказал я ему, протягивая аппарат Алану.
— Что за шум, Слэнси? — спросил Алан.
Ответ я толком не расслышал.
— Прибывает неизвестный корабль. Так что лучше убирайте свою шаланду с площадки.
— Невозможно. Мы ремонтируемся, почти все топливо откачано.
— Тогда побыстрее эвакуируйте своих людей и делайте отсюда ноги. Похоже, у этих ребят своеобразное представление о хороших манерах.
— Что за ребята?
— Я что, неясно выразился? Неизвестный корабль. У них даже псионка на борту нет, насколько я понял. Они вообще не подают никаких сигналов, хотя радары их давным-давно засекли. Идут по нашему пеленгу, но по какой-то дивной траектории. Черт его знает, что у него на уме. Больше я тебе ничего сказать не могу. Доволен? А теперь дуй отсюда.
Алан вскинул брови и посмотрел на меня.
— Свистать всех наверх, Джордж, — фыркнул он, потом отключил внешнюю связь, взял микрофон интеркома и, терпеливо дождавшись, пока я перестану долбить по кнопке тревожной сирены и вой смолкнет, произнес, очень спокойно и тихо:
— Прошу внимания. Говорит Старший Офицер. Всем подготовиться к немедленной эвакуации. Всем покинуть корабль. Отбой.
Он повернулся ко мне.
— Похоже, нашей псине крышка, Джордж.
— Как ты думаешь, что это может быть, Алан?
— Возможно, пурпурные осьминоги-пираты с другой галактики, той, что третья отсюда. Примчались за моим призом. Я же говорил, что не умею выигрывать.
Мы спустились по лестнице из рубки обратно на офицерскую палубу, подождали несколько секунд, пока по осевой шахте подъедет маленький зарешеченный лифт, и через минуту уже стояли в воздушном шлюзе. Там уже собрались наши ребята — те, кто надеялся спокойно отоспаться на борту. Большинство действительно спали и вскочили, услышав сирену и приказ об эвакуации.
Среди них был Старина Джим Ларсен.
— Что стряслось, Алан? — спросил он.
— Чтоб я знал, — отозвался Кемп, — Неизвестный корабль… приперся ни с того ни с сего, как черт из преисподней. Начальник порта в панике, рвет и мечет. Поскольку мы не можем убрать с площадки «Гончую», он требует, чтобы мы убирались сами и не дожидались, пока это неизвестное корыто упадет нам на голову.
— Как черт из преисподней, — тихо договорил Старина Джим.
У ворот порта загрохотал автомобиль, потом взвизгнули тормоза. Старик — наш капитан — сидевший за рулем, выпрыгнул из кабины и торопливо подошел к нам.
— Мистер Кемп! Что происходит?
— Неизвестный корабль прибыл вне графика, идет на посадку. Приказ начальника порта: всем покинуть площадку, на тот случай, если эта посудина, паче чаяния, упадет.
— В таком случае, почему вы до сих пор здесь?
— Мы несем некоторую ответственность за «Гончую», сэр.
Старик коротко улыбнулся.
— Мы тоже, мистер Кемп. Почему-то мне кажется, что не стоит уходить далеко от корабля, пока не станет ясно, что к чему.
— Мы только что видели и слышали реактивный двигатель, — сказал кто-то.
— Тихо! — огрызнулся Джим Ларсен.
Теперь это слышали все — могучий глухой рокот, скорее вибрации, чем звук. Он приближался сверху и, кажется, с севера — потому что мы уставились в этом направлении и увидели — как раз перед тем, как портовые прожектора повернулись и ослепили нас — нечто, окутанное жутким синим заревом, нечто, что быстро расширялось с каждой секундой.
— Чужие? — прошептал Капитан.
— Нет, — в голосе старины Джима послышалась уверенность, — нет, сэр. Но я думал, что никогда в жизни не увижу этого и никогда не услышу этот звук.