Камерон вдруг уселся поудобнее, словно не собирался скоро уходить.
– Может быть, вы закончите эту фразу, которую недавно начали? Что же вызвало то ужасное подозрение, которое возникло у вас в первый момент, когда вы это прочитали?
Гаррисон неохотно ответил:
– Ну, моя жена, само собой разумеется, умерла от болезни самым обычным образом. Но когда я прочитал это, то сразу же подумал, что, возможно... возможно, пожалуй, понять все по-другому. Необоснованная мысль, навязчивая идея, подумаете вы? Мысль, что кто-то мог приложить к этому руки. Но, вероятно, эта идея, вспыхнувшая в моей голове, была совершенно нелепой.
Он закончил фразу с извиняющейся улыбкой.
Камерон не ответил улыбкой. "Все же идея, – сразу подумал он, – а нелепая она или нет, в этом мы должны еще разобраться".
Он снова взял бумажку в руки и стал балансировать ею в пальцах, словно хотел ее взвесить.
– Я полагаю, что вы совершенно правильно поступили, позвонив нам, – заметил он.
– Я не пациент, – сказал Камерон ординаторской сестре доктора Лоренца Миллера. – Я могу подождать, пока доктор не найдет для меня время. В крайнем случае, я могу прийти попозже.
– Там кто-то из полиции, – сказала сестра врачу в заключении разговора. – Он хочет задать вам пару вопросов о миссис Гаррисон. – Она повторила просьбу Камерона.
Врач, совершенно естественно, заинтересовался.
– Можете пройти к нему, – сказала она.
Доктора Миллера забавляло, что в виде разнообразия явился не пациент. А то, что его визитер из полиции, еще больше развеселило его. Он взял сигару, предложил Камерону и затем удобно устроился в своем кресле.
– Меньше всего желал бы я слушать вам пульс, инспектор, или измерять кровяное давление, – шутливо проговорил он. – Хотелось бы мне быть полицейским. Тогда, по крайней мере, я общался бы со здоровыми людьми.
– Со здоровыми преступниками, – сухо заметил Камерон. – И при этом были бы бедняком.
Они перешли к делу. На Камерона врач произвел хорошее впечатление. По крайней мере, он был убежден в его честности.
– Вы лечили миссис Гаррисон, доктор?
– В течение нескольких лет я был их домашним врачом. Когда-то он был моим школьным товарищем. Он вызвал меня...
Врач взглянул на календарь.
– ...по телефону 31 мая, рано утром. То, что я увидел, мне не понравилось, но сразу я затруднился поставить диагноз. В тот же день позже я нанес визит второй раз и немедленно забрал ее в больницу.
Он понизил голос.
– Больше я не терял времени, но, несмотря на это, было уже поздно. Еще до наступления ночи она умерла.
– И какова была причина смерти?
Врач нахмурился. Какое-то время он смотрел на пол, будто ему трудно было говорить.
– Тетансу, – тихо проговорил он. – Не пожелал бы своему злейшему врагу.
– Вы сказали, что во время своего первого визита вам не удалось установить диагноз?
– Это даже врачам редко удается. Только при втором визите я стал подозревать это. Исследования в больнице подтвердили мое предположение.
Он вздохнул.
– Было уже поздно вводить сыворотку. Мы ничем не могли помочь.
Камерон глубоко вздохнул.
– И от чего, вы считаете, это произошло?
– Входя в дом, она поранила себе ногу гвоздем. Но для меня главное было то, что с ней произошло, а не причина заболевания.
Камерон неторопливо кивнул.
– В этом заключается разница между нами обоими. Я работаю над прошлым, вы – над будущим.
– Однако, в этом случае, я полагаю, не может быть и речи о преступлении, – возразил врач. – Поэтому ваше сравнение к данному случаю не подходит.
Камерон на момент опустил глаза, словно хотел скрыть свои мысли.
– Не можете ли вы рассказать мне кое-что об этой болезни, доктор? Я не специалист и, откровенно говоря, даже не слышал о такой болезни.
– Ну, это естественно. В просторечии ее называют столбняком. Она развивается от повреждения кожи. Даже царапина или укол иглы могут стать причиной этой болезни – при условии наличия вируса. Случаи выздоровления очень редки, большей частью больные умирают.
– Существуют ли еще другие причины заболевания, кроме этих? Ну, например, контакт с другими людьми?
– Нет, столбняк – не заразная болезнь, а следовательно, она не может передаваться от человека к окружающим.
"Очень даже может, – подумал Камерон, вставая и направляясь к выходу. – Однако, совсем в другом смысле..."
Гаррисон в пижаме спустился по лестнице.
– Мне очень жаль, что я вас побеспокоил, мистер Гаррисон, – сказал Камерон. – Я знаю, что сейчас три часа ночи, но я проделал такой путь, что при всем желании не мог раньше прибыть. Мне нужно задать вам только пару вопросов о том гвозде, который явился причиной смерти вашей жены.