Бонд присвистнул.
– А эта чертова история может насолить самому «М». И вы должны сразу же ехать туда. Вот пропуска. Вы должны поступить в распоряжение полковника Шрейбера, начальника отдела безопасности. Надежный парень. С самого начала занимается этой историей. Как я понял, он уже сделал там все, что можно было сделать.
– Что он сделал? И что там на самом деле происходит?
Начальник отдела взял карту и ткнул в нее карандашом.
– Это Версаль. А это – на севере – большой зеленый массив и автострада. Курьер должен был доехать до деревушки Форестьер, неподалеку от Сан-Германин, отдать бумаги дежурному офицеру АШ КУ и, отрапортовав ему о задании, вернуться в СШПЕ в 7.30 утра. Дистанция всего двадцать километров, и проехать ее можно менее чем за полчаса. Капрал Бейтс был вполне надежным парнем, ш, когда он не явился, послали за ним вдогонку второго курьера. Но труп нашли слишком поздно, следы уже были стерты с дороги транспортом. Потом– все как обычно: перекрыты границы, аэродромы и так далее. Но это не сработало. Ведь за это время можно было передать информацию в посольство.
Бонд кивнул и потом, вспылив, буркнул:
– Ну, конечно же! А что теперь должен я делать здесь? Что хочет доказать «М», посылая меня в СШПЕ? Чтобы я заставил их сделать еще раз их же собственную работу, но аккуратнее и чище? Эти вещи ко мне не относятся, я не классный наставник. Это будет просто потерей времени!
Я, знаете, ему говорил то же самое. Очень, знаете ли, нетактично намекать им. Но он был удивительно рассудителен. Сказал, что хочет показать СШПЕ, что он понимает всю серьезность этого дела, так же как и они. Вы оказались под рукой и более или менее подходящей кандидатурой, и он добавил, что вы, с вашим складом ума, наверняка отыщете недостающие детали. Я спросил его, что он имеет в виду, и он ответил, что среди тщательно охраняемых объектов всегда есть человек-невидимка; к нему все так привыкли, что перестают замечать, – садовник, мойщик окон, почтальон. Я сказал, что в СШПЕ думали об этом и что все эти работы выполняются людьми хорошо проверенными и тоже строго по списку. Тут он мне ответил, что у меня шаблонные мысли, й повесил трубку.
Бонд расхохотался. Он представил себе, как старик, сдвинув брови, бормочет своим трескучим голосом о шаблоне в мыслях.
– Ну ладно, о’кей. Посмотрим, чем там можно помочь. Кому я должен доложить?
– Мне. Все, что вы доложите, по прямому проводу уйдет, в Лондон.
– Но меня может не быть на месте.
– Тогда можете держать связь через Руссел.
– Все в порядке, – ответил Бонд.
«Пежо», в который они снова уселись, пах духами. О ее недавнем присутствии в кабине напоминали и коробка шоколадных конфет, булавки для волос в форме ромашек, томик Джона О’Хара в бумажной обложке и одна замшевая черная перчатка. Бонд думал о ней до самой площади Звезды, а потом заставил себя переключиться.
При въезде на эту заповедную территорию у огромных внушительных ворот американский полисмен в серой форме пробил дырку в его первом пропуске. Затем французский полисмен взял его пропуск, дал ему взамен огромный пластиковый жетон и впустил внутрь.
Пока Бонд ставил машину в общий ряд, сотня прожекторов с театральной неожиданностью вспыхнула рядом, осветив весь двор. Чувствуя себя одновременно обнаруженным и обнаженным, Бонд прошел стеклянный холл, где висели флаги стран НАТО, и сразу оказался перед длинным коридором, где размещалось командование специальной службы безопасности вооруженных сил Европы – СШПЕ. Американская и французская военная полиция проверила его пропуск. Его передали с рук на руки английскому полицейскому, который повел Бонда по нескончаемому коридору, увешанному табличками с указанием различных должностей хозяев кабинетов. Остановившись перед одной, особенно замысловатой, Бонд спросил своего спутника, что это значит. Сержант либо по скромности, либо просто от незнания ответил пустой фразой:
– Не могу знать, сэр.
Полковник Шрейбер оказался американцем средних лет с седеющими волосами и манерами управляющего банком. Несколько фамильных фото в серебряных рамках стояли на столе, в вазочке чахла белая роза. Табаком в комнате не пахло. Зато стоял аромат хороших мужских духов и дорогого мыла.
После настороженно-дружеских приветствий Бонд поздравил полковника с хорошо продуманной системой безопасности. Все эти двойные проверки, пластиковые жетоны не дают повода оппозиции – против них нечего возразить.