Поместье, где они жили, было пожаловано первому из Хавелоков самим Оливером Кромвелем, как вознаграждение за его подпись под смертным приговором Карлу Первому. Несмотря на заманчивые предложения и бумы копры, какао и табака, семья владела поместьем уже три сотни лет и собиралась владеть и дальше. Теперь здесь на плантации выращивали бананы, и это было одно из самых богатых и хорошо управляемых мест на острове.
Дом, который был гибридом старого креольского замка с причудливыми завитушками и башенками, дополняли атрибуты современной архитектуры – радиоантенна и огромный мезонин.
Полковник отложил в сторону газету.
– Кажется, кто-то едет.
Его жена поджала губы и сказала твердым голосом:
– Это наверняка Фиддены из Порт-Антонио. Господи, ну от них нельзя отделаться! Я просто устала от их воплей о добром садике в милом Девоншире! И потом, в прошлый раз, эти их коктейли… – Она встала. – Я скажу Агате, что у меня мигрень.
Агата неожиданно появилась из-за стеклянных дверей покрасневшая и встревоженная. Она быстро сказала:
–, Это джентльмены из Кингстона. К полковнику.
Первый из вошедших – в шляпе, высокий и кряжистый– шагнул вперед. Он снял свою панаму и, прижав ее к животу, сказал, обнажая крепкие желтые зубы:
– Майор Гонзалес. Из Гаваны. Очень рад видеть вас, полковник.
Акцент показывал, что человек жил в Америке и был малообразованным. Но полковник вежливо поклонился и слегка коснулся протянутой руки. Он посмотрел через плечо майора на двух остальных, которые заняли позиции по обеим сторонам двери веранды. У обоих в руках были большие сумки компании ПАН AM. Они, вероятно, были тяжелыми, так как пришедшие тут же поставили их на пол. Те двое смотрели с какой-то животной преданностью прямо на майора.
– Это мои секретари.
Полковник достал из кармана трубку и. медленными движениями стал набивать ее. Он раздумывал – каким образом перевести этих людей в свой кабинет, поближе к письменному столу, где в верхнем ящике лежал револьвер.
– Чем могу служить? – раскуривая трубку и смотря сквозь дым на глаза и рот майора, спросил он.
Майор Гонзалес вытянул руки вперед. Его добродушная улыбка казалась застывшей. Водянистые, почти золотые глаза выдавали удивление и дружески сияли.
– Мы к вам по делу, полковник. Мы представители одного джентльмена из Гаваны, очень влиятельного и приятного человека. Он вам понравится. Так вот этот джентльмен просил меня передать привет и узнать стоимость вашего поместья.
Миссис Хавелок, которая наблюдала эту сцену со светской улыбкой, шагнула вперед и встала, закрывая собой мужа.
Она сказала просто, как объясняют ребенку:
– Какой ужас, майор! Сколько времени потеряно на этих пыльных дорогах! Ваш друг должен был сначала написать или навести справки в Кингстоне или у консула. Вы понимаете, семья моего мужа владеет этой собственностью уже триста лет. – Она посмотрела на него мягко, склонив седую голову чуть набок. – И потом – не может быть и речи о продаже Контента. И никогда не было. Откуда, не знаю, у вашего влиятельного друга могла возникнуть подобная мысль?
Улыбающееся лицо майора повернулось в сторону полковника.
– Моего друга информировали, что это лучшее место на Ямайке. Он очень щедр. Вы можете назвать любую разумную цену.
Полковник Хавелок твердо сказал:
– Вы слышали, что сказала жена? Поместье не продается.
Майор рассмеялся и покачал головой.
– Вы не поняли меня, полковник. Мой друг хочет иметь именно это поместье. У него есть некоторые средства, которые он хочет вложить в «дело», и это «дело» будет на Ямайке. Так хочет мой друг.
Полковник Хавелок твердо сказал:
– Я все понимаю, майор, и мне жаль, что вы потеряли столько времени даром. Контент не будет продан, пока я жив. А теперь прошу нас извинить. Мы с женой обедаем рано, а у вас впереди такой длинный путь, – Он повел рукой влево от веранды. – Для вашей машины это самый удобный путь. Я покажу дорогу..,