– Чем я могу помочь, сэр?
– Вы помните дело Хавелоков?
– Только из газет. Пожилая пара на Ямайке. Дочь вернулась домой и нашла родителей мертвыми. Предположительно гангстеры были из Гаваны, но полиция йо-теряла след.
«М» сказал угрюмо:
– Я был шафером у них на свадьбе. Мальта, 1925 год.
– О,сэр!
– Чудесные люди. И я выяснил, что их убрал парень по имени Хаммерсштейн или фон Хаммерсштейн. Немцев в этих банановых республиках хоть пруд пруди. Многие – нацисты, которые повылезали из щелей после войны. Этот – бывший гестаповец. Он был начальником секретной службы у Батисты. Награбил кучу денег и еще занимался взяточничеством. Приговорен к смерти после того, как Кастро пришел к власти. Он первый начал устраивать свои дела. Посылает офицера охраны, некоего Гонзалеса, с тремя телохранителями, и тот скупает для него землю и ценности. Все самое лучшее и по самой высокой цене. Он мог себе позволить все. Если деньги не действуют – в ход пускаются все средства – похищение детей, поджоги полей – все, чтобы заставить владельца отступить. Он прослышал о плантации Хавелоков. Теперь могут убрать и их дочь. Сейчас ей лет двадцать пять. Я ее никогда не видел. А теперь Хаммерсштейн в Америке, в Северном Вермонте. Около канадской границы. Эти люди любят жить поближе к границе. Место называется Деро Эха. Там что-то вроде ранчо миллионера. Он, видите ли, не любит туристов и живет а полном уединении.
Теперь Бонд понял, почему «М» колебался – будет ли эта операция справедливым возмездием или местью? Он хотел, чтобы Бонд осуществил возмездие.
Хаммерсштейн поступил по закону джунглей с пожилыми людьми, не оказавшими никакого сопротивления. Если никакой другой закон ему не указ, то с самим Хаммерсштейном следовало тоже поступить по этому закону. И это не было бы местью. Это – справедливое возмездие.
– Я не колеблюсь ни секунды, сэр. Если эти гангстеры решили, что убийство сойдет им с рук, то они наверняка думают, что англичане такие же мягкотелые люди, как и все остальные. Если для них так спокойнее, то пусть считают пас такими. Однако по справедливости – око за око.
«М» взглянул на Бонда и не сказал ни слова.
– Этих людей нельзя повесить, сэр. Но их можно убить.
«М» уставился на Бонда. Его глаза стали чуть уже, зрачки, казалось, дышали. Потом он открыл ящик стола и достал тонкую печать без обычной надписи на ней и звезды высшей секретности, красную штемпельную подушечку и лист бумаги.
Затем он поставил печать и вручил документ Бонду. На нем, в левом верхнем углу, стояли красные, несколько старомодные слова: «ТОЛЬКО ДЛЯ ВАШИХ ГЛАЗ».
Спустя два дня Бонд был в Монреале. Он представился как мистер Джеймс, и встречавший его капрал молча пожал ему руку и добавил:
– Я… э-э… капрал Джойс. Мой начальник болен. Знаете, дипломатическая простуда… Я провожу вас один. Надеюсь, вы понимаете?
Бонд кивнул. Если что-нибудь случится – никто ничего не знает, и потом, этот начальник, должно быть, очень честный человек.
– Я понял. Мои друзья в Лондоне не собираются просить его заниматься этим лично. И, разумеется, я его не знаю и близко не был рядом с его конторой. А теперь, оставив ваш дурацкий французский, поговорим на английском, капрал?
– Я полковник. Но не в этом дело. Я просто выдам вам все инструкции и быстренько улетучусь. Вы понимаете, что тут речь идет о нарушении границ государственной, частного владения, нарушении лицензии на отстрел дичи и множестве других нарушений. И на этом мы стоим. Ваше дело – устранить эти нарушения без особого шума, понимаете?
– Вполне. Если после нашей беседы я окончу свои дни в Синг-Синге – я не видел вас, а вы меня даже во сне. А теперь – за дело!
Он снабдил Бонда одеждой – хаки, джинсами, горными ботинками и галлоном орехового масла, на случай, если Бонду придется столкнуться с туристами. Белая кожа Бонда не должна привлечь ни один взгляд.
– Если вас поймают, то вы англичанин, который охотился в Канаде, заблудился и по ошибке перешел границу. Вот ваша охотничья лицензия и разрешение на ношение оружия. А вот это единственное, что может вас скомпрометировать, – карта района в карандаше и кусок фото, снятого с вертолета.
Он пристально посмотрел на Бонда. – Надеюсь, вы сумеете избавиться от этого вовремя.
На фото коттедж выглядел довольно внушительно – загородная вилла миллионера, который любит собственность, комфорт и одиночество, – теннисный корт, гараж, конюшни, ступени к озеру, скрытое патио, флаг на лужайке.
Это было настоящее убежище для человека, который провел десять лет в водовороте бурной карибской политики и которому теперь требовались отдых и перемена обстановки. А озеро нужно было для «умывания рук» после кровавых дел.