Бонду были выделены средства: сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов и назван человек-Кристатос…
Ресторанчик был просто чудо – танцевальная площадка в форме зигзага, танцы здесь всю ночь, в полночь фейерверк, загорается весь дом, а рядом в подсвеченную воду бассейна прыгают шесть красоток в купальниках из прозрачного, телесного цвета нейлона и чудесных шапочках в форме разных цветов…
Но цены Бонду не нравились. Не очень понравился ему и Кристатос. Этот итальянец сразу взял быка за рога – выдал все, что знал сам и что ему доложила мелкая сошка, агенты:
– Чаще всего провозят наркотики в запасном колесе, из Аравии или еще откуда-то с побережья. Круговая порука – если человек заваливается, то за каждый год тюрьмы он получает десять тысяч долларов, а его семья обеспечивается деньгами, которых вполне хватает на жизнь. Добиться от них ничего невозможно, Он укажет мистеру нужные каналы, он знает сколько? Да, сто пятьдесят. О’кей.
– Но, Кристатос…
– И еще: тут есть еще один очень плохой человек, очень плохой. Мистер его уберет, да? Он очень плохой, богач, владелец этого ресторана.
– Да, а кто он?
– Он сидит сейчас в углу с той блондинкой. Вы ев заметили, когда входили. Это Лиз Баум, она из Вены. Очень дорогая шлюха, высший класс. На баб денег он не жалеет!
Трудно было не заметить эту блондинку с голубыми глазами. Свежа как роза, и она вносила в атмосферу этого кабака какую-то живость, веселость. Она реагировала на шутки своего поклонника волнующим, грудным смехом. Эта полная грудь, голубое платье с белым кружевным воротничком, цвет глаз, маленькие ручки и лукавство…
Все мужчины, едва войдя в ресторан, делали стойку и посылали ее спутника ко всем чертям.
Бонд посмотрел в сторону мужчины; такой тип всегда ему импонировал – здоровый, цветущий, живой и не слишком обремененный долгами и интеллектом. Он сделает ее счастливой, а потом, когда настанет пора прощаться, ни он, ни она не будут слишком переживать разлуку.
Бонду приятно было смотреть на эту пару – если уж он сам не может иметь эту девушку, то почему бы не признать, что она, по крайней мере, в хороших руках?
– Она шлюха?
– И дорогая. А его звать Энрико Коломбо. Он заправляет всем этим делом, и его очень надо прикончить. Иначе я отказываюсь говорить…
Они не заметили, как подошел офицер и унес лишний стул, сославшись на банкет в соседнем зале. Держа этот стул на вытянутых руках, он пронес его в комнату с табличкой «Служебный вход».
Коломбо ждал, сидя на столе, пока официант доставал из сиденья магнитофон. Прослушал пленку и в нетерпении забарабанил пальцами по столу. Затем вернулся в зал и сел за свой столик, предварительно сжав белую ручку Лиз, лежащую на скатерти.
Между двумя любовниками началась банальная свара. Оба вскочили.
– Австрийская тварь! Вон из моего ресторана!
– А ты – итальянский мухомор, не сметь позорить мою страну! Вот тебе!
Женщина, вильнув бедрами, схватила стакан с виски и плеснула в физиономию Энрико.
На них смотрел весь ресторан. Коломбо провел рукой по лицу, и на губах его появилась небольшая усмешка, он прищурил глаза…
Бонд шагнул вперед.
– Я вызову для вас такси.
– Вы очень любезны, мсье.
Она вспомнила о своих манерах и держалась чопорно. Бонд, подхватив ее под руку, вышел на стоянку и, усаживая ее в машину, попросил о встрече.
Она еще пылала от негодования и поэтому встретила его предложение без особого энтузиазма.
– Все мужчины – скоты, – сказала она ему, – но вы джентльменская свинья. Хорошо, я завтра принимаю свою последнюю солнечную ванну в этом году на пляже Иль-Бадио, под желтым тентом в одиннадцать.
– Странное место для свидания.
– Вы сами напросились, я вас совсем не знаю.
Бонд сжал ее руку, и машина уехала.
Когда он вернулся в зал, Коломбо не было, а Кристатос отправился в туалет, очевидно, выяснить со своими – не продешевил ли он и откуда лучше начать с валютой, может, сразу взять деньги в долларах?
Пляж Иль-Бадио был совершенно пуст. Тенты, качалки, лежаки свалены в кучу – сезон окончен. Жара стояла убийственная, и ноги Бонда по щиколотку проваливались в раскаленный песок. Прямо перед собой он увидел желтый тент, огороженный парусиной, подошел поближе и, посмотрев через него, сказал:
– Привет, леди…