А эта зараза уже захватила Америку. Теперь министр здравоохранения – «М» давал Бонду прочесть заключение комиссии при Министерстве – считает, что наркотики захватили и Англию. Половина подростков до восемнадцати лет в английских школах курит марихуану и гашиш. Эти белые кристаллики станут предметом торга и помогут не одной тысяче ребятишек отправиться в колонию или на тот свет. Один парнишка, тринадцати лет, – Бонд читал в отчете – на суде после убийства своего товарища по классу рассказывал:
– Нам эта скотина давала только полторы лопаточки для чистки ушей, а мне так и вовсе одну. Я ему был много должен. А мне нужно полторы или две. Вот почему у других ребят укол действовал больше! А когда укол кончается, хочется еще – зверски, страшно! Просто локти себе кусаешь, кричишь, а где у меня деньги? Отец больше не дает. Вот я его и стукнул железкой, видел, что у него есть унт, он сам хвастался…
Мальчишке дали десять лет. Бонд передернул плечами. В этой фелюге было много того, что искалечит этим мальчишкам судьбы, а может, и лишит жизни. Бонд не чувствовал себя ни рыцарем, ни героем. Он делал свое дело и, по возможности, старался, чтобы люди вокруг оставались в живых…
Крики на палубе теперь были все более отчаянными, пулеметчик свое дело знал. Действовать надо немедленно, и Бонд, в три прыжка одолев безлюдный коридор, вылетел на ослепительное солнце.
Расчет оказался верным. С тыла согнувшегося у пулемета человека прикрывало только трое. Прижав автоматы к животу, они сосредоточенно вели веерный огонь.
Бонд упал и, стреляя во время падения, обезопасил себя от двоих, Третий схватился за голову, и лицо его стало похожим на маску красной смерти – пуля Бонда попала ему в висок. Кровь заливала его нелепо загребавшее ногами тело, смуглую волосатую грудь, проконопаченные доски палубы.
Пулеметчик лежал, расставив ноги, и только нелепо уткнулся лицом в палубу, получив пулю в затылок. Драка затихала.
Парни Коломбо – те, что были в состоянии передвигаться, собрались около убитого пулеметчика. Коломбо с улыбкой шагнул вперед и протянул Бонду руку.
– А вон и Кристатос!
На черной дороге послышался шум отъезжающей машины. Человек, сидевший за рулем, старался пригнуться как можно ниже. Машина неслась вверх, дорога петляла среди горных кустов, как серпантин. Кристатос то пропадал, то вновь появлялся в цветущей зелени.
Это было похоже на стрельбу по движущейся мишени, но никто не мог сорвать главный приз – слишком уж резко извивалась тропа. Бонд стрелял с колена, вымещая в этой стрельбе всю свою ненависть к тем, кто послал того парнишку в тюрьму, к тем, кто дает десятилетним девочкам невинные «конфетки», а потом, став постарше, они рожают уродов, к тем, кто вкладывает в руки подростков кастеты и самодельные бомбы, и к тем, чьим главою был этот человек, низко пригнувшийся к рулю белой гоночной машины, к главному Дьяволу…
Мотор ревел, и человек уже почти проскочил мимо очередного куста, как вдруг Бонду удалось поймать его на мушку. Выстрел заставил Кристатоса разжать руки, до этого лихорадочно стискивавшие руль, и он, как-то вскинувшись на месте, упал головой на рулевое колесо. Машина, потеряв управление, по инерции проехала, вернее, пролетела еще несколько метров и со склона обрушилась в море, где и исчезла.
Это было жуткое зрелище. Казалось, покойник гонит свой белый лимузин прямехонько в ад.
Бонд отвернулся. То, что американцы доверяли этому человеку, не делало им чести. Но то, что он сам попался на эту удочку, не делало чести и ему самому…
Что поделаешь – Бонд исполнял приказы, а приказ «М» связаться с Кристатосом исходил из Госдепартамента. «Они там вечно думают, что деньги решают все. Иногда, конечно, так и есть, но в данном случае…»
Бонд не успел сообразить, как очутился в объятиях Коломбо. Он хлопнул его по спине и сказал:
– Друзья мои! Если бы не он, то не только Линци и Каро остались бы здесь навсегда, но и многие другие. Он заткнул грязную пасть этой свинье Кристатосу и отправил его прямой дорогой на небеса! Пер Бакко! Он достоин гимна!
И к величайшему удивлению Бонда, сводный хор под предводительством Коломбо грянул: «Правь, Британия, морями!»
Ребята знали только один куплет, но Бонд был тронут. Он посмотрел на Коломбо, на его перепачканное в крови лицо и в который раз вспомнил старую пословицу: «Если ты смотришь на овцу в первый раз и она тебе нравится, значит, ты верно смотрел».
После торжественного обеда, где, конечно, не было забыто и «Кьянти», на палубу прибыла делегация местных властей и полиция. О, разумеется, таможенный контроль выразил свою благодарность за чистую работу и так далее, но по глазам этих чиновников было видно, что они посылали Коломбо и его шайку ко всем чертям, – те выдрали у них из горла хороший кусок.