Почти из-под морд коней с земли взлетает стая куропаток. Как голуби, они делают над нами круг и снова падают в россыпи впереди. Разумеется, в каждом из нас проснулся охотничий азарт.
Преследуя птиц, постепенно переходим перевал. И неожиданно я замечаю, что из-за склона открывается поразительная картина — уголок сказочной горной страны. В туманной дымке за логом реки показался удивительный гребень с пятью «средневековыми замками». А над ними — увенчанная скалами красавица Пурра-Монит-Ур.
Я забываю про куропаток и торопливо щелкаю фотоаппаратом, спешу заснять пейзаж с фигурами всадников на этом поразившем меня фоне.
— Это Хулахпитингнёл, — показывает Мартын на «замки».
Он это произносит спокойно, а я весь взбудоражен от увиденного. Слезаю с коня, подхожу к Мартыну и восторженно благодарю его, пожимая руку.
— Вот за это от души тебе спасибо, что завел нас в сказочную страну!
И тут же торопливо развьючиваем коня с киноаппаратурой, начинаем снимать. Но я не могу спокойно смотреть на великолепные создания природы. Нигде на Урале не видел ничего подобного.
— По-русски это будет называться «Коса вороньих гнезд», — продолжает объяснять Мартын.
У тех мансийцев, которые когда-то назвали так сказочные «замки», конечно, были свои представления. Мне кажется, скалы больше похожи на руины забытых средневековых крепостей. Или гнезда горного дьявола!
Я уже не стремлюсь к вершине Пурра-Монит-Ур.
— Спать будем возле «замков»! Скорее туда, пока светит солнце!
Крутой спуск опять приводит нас к березовым рощам, а потом и к Малой Хозае. Речка небольшая, более спокойная, чем ее старшая сестра. Берега среди березняка прямо-таки утопают в сочном высокотравье.
— Лось-то тут, наверно, бро-одит, — замечает Мартын.
А Евгений радуется:
— Вот уж где нашим лошадкам будет раздолье!
Измученные и голодные, кони торопятся рвать на ходу мясистые стебли. Жадно глотают клочья травы: пережуем потом.
— Да будет вам сейчас сено! — успокаивает их проводник.
Снова березовое великолепие увлекает нас в гору. Мы не замечаем, что собачонка залаяла в стороне и над головами с квохтаньем пролетела глухарка. Хорошая оленья дорога выводит нас к одному из замков.
Лагерь наш — у рощи первых березок, сбегающей к ручью. Совсем рядом — руины «средневековых крепостей». А вокруг — горы с причудливыми камнями на вершинах. На одной из них лежит «верблюд», описанный В. А. Варсанофьевой. Правее этой горы — возвышенность с громадным камнем посредине, а по сторонам его разбросано с десяток мелких — как будто собаки травят медведицу.
Особо приметна трапециевидная горка Сомьях-Тумп, стоящая левее этих вершин, как бы «на краю» уральских гор. За ней синеет лесная долина реки Уньи. И где-то там, за горизонтом, — Печора.
Но восхитительнее всего — руины Хулахпитингнёла. Это интереснейшие объекты для туристов, путешествующих по Унье. Красота удивительных горных замков будет им наградой за трудности продвижения вверх по реке. И здесь они увидят исконно мансийский Урал.
В этой горной полосе никогда не селились люди. Однако названия всех вершин, перевалов, гребней, ручьев, рек — мансийские. Манси были и остаются постоянными летними жителями гор Северного Урала. Со своими оленьими стадами они обитают здесь с незапамятных времен.
Много древних троп проходит по вершинам и перевалам этой части хребта. Одни отчетливо видны, другие едва заметны. А иные так стары, что по глубоким канавкам от полозьев нарт давно уже текут ручьи. Как здесь, по дороге вдоль пяти каменных островов с развалинами «крепостей».
— Почему манси живут только за Уралом, на восточной его стороне? — допытывал я Мартына.
На это он отвечал:
— Один старик из наших мне говорил, что на западном склоне снег бывает очень глубокий, оленям трудно корм добывать.
Я был доволен ответом: это подтверждало мои догадки в отношении климатических причин переселения манси за Урал.
Уральский хребет, как замечено некоторыми исследователями, является как бы климатической границей. Облачные массы, двигающиеся обычно с северо-запада, нередко задерживаются хребтом — эту картину и я сам наблюдал. За Уралом меньше выпадает осадков, не так глубок снег в тайге, тогда как западный склон обильно покрыт снегом.
Остановка наша у скал Хулахпитингнёла не была случайной. Помня предсказание Мартына о плохой погоде, я спешил: снимал вечером на закате, следующим утром и днем, снова вечером и ранним утром.