В каждом из пяти холмов с фантастическими руинами было много причудливых фигур выветривания. И все же детали эти были менее значительны в сравнении с бесподобным видом древнего каменного города в целом.
Вера Александровна Варсанофьева записала свое впечатление так:
«Очень живописны развалины, поднимающиеся в самом логу Восточной Россохи, несколько выше границы леса. Они похожи на остатки древних крепостей с зубчатыми стенами и сторожевыми башнями».
Фантазия заработала: «Уж не остатки ли это укрепленных городов некогда могущественного племени угров? Не отсюда ли они двинулись в поход на Рим?»
Да, когда смотришь на «крепости» Хулахпитингнёла, невольно начинаешь фантазировать.
К ИСТОКАМ ВИШЕРЫ
Мне нравится наше путешествие!
Следуя вдоль гребня Урала на юг, мы побывали в Ханты-Мансийском национальном округе и в Свердловской области. Теперь находимся в Коми АССР. А впереди Вишера в родных пермских краях.
Мартын торопит нас в дорогу:
— Тучи ползут на Урал с Печоры… Надо ехать…
И я спешу. Давно хочу увидеть истоки Вишеры — прославленной горной реки пермского севера. Их два: главный из них, по рассказам, представляет внушительное зрелище. И кажется мне, что погода будет милостива к нам.
Два часа ловим лошадей, запрягаем и навьючиваем. Кажется, все процессы отработаны до автоматизма. И мускулы рук затвердели от ежедневных упражнений: утром вьюки — на коней, вечером — с коней.
— Ничего не забыли? — Я оглядываю стоянку в последний раз.
Трогаем. Это самый приятный момент в путешествии. Снова вперед, к новым картинам природы!
Заманчивая вершина Пурра-Монит-Ур где-то рядом, за перевалом. Кони шлепают по ручьям, текущим в канавках от полозьев нарт.
Неожиданно со стен «замков» поднялись вороны и, как орлы, с клекотом закружили над нами.
— Всполошились, дьяволы! — ворчит Евгений, поглядывая на крупных черных птиц.
Мартын смеется:
— Хулах провожает нас!
Прощальный взгляд на цепочку горных «замков» с парящими над ними «дьяволами» — и мы поднимаемся на перевал.
По мере спуска с перевала перед нами открывалась величественная «крепость» Пурра-Монит-Ур. Невысокий гребень с башнями, стенами, столбами. От подножия стен в южную сторону спускается каменный хаос, россыпи. От них — самое близкое расстояние до «крепости».
— Съемка! — кричу я, спрыгивая с лошади.
Лошадям дается возможность полакомиться горными травами. А мы с аппаратурой лезем по каменистому хаосу вверх. Перед нами «горная резиденция Варсанофьевой», как я могу назвать Пурра-Монит-Ур после прочитанных мной восторженных ее описаний горы. Живописные руины сначала тянутся по острому гребню, потом, взбираясь вверх, выходят на просторное плато. Природа потрудилась над камнями на славу.
На краю плоской вершины меня особенно поразил невысокий останец — грибовидный столб, идеально отточенный. Со всех сторон это широкая продолговатая шляпа на тонкой ножке. «Гриб» этот мне знаком по фотографиям Веры Александровны.
Пурра-Монит-Ур означает: «Скалистая вершина, рождающая Пурму», или «Скалистая гора в истоке Пурмы». Пурра — это мансийское название реки Пурмы, притока Лозьвы, стекающей от вершины на восток. За рекой теперь закрепилось название «Пурма», что, кроме собственного имени, дословно переводится как «Земля по берегам Пурры».
От причудливых окал вершины открывается весь Урал, простирающийся к югу, — необъятная горная страна. Слева тянутся голые водораздельные седловины коренного хребта. Справа гигантская ложбина спускается в сторону главного истока Уньи.
— Вон там Нятарохтум… А там, далеко, Сампалсяхль, — показывает Мартын.
Две эти вершины едва заметны среди многочисленных отрогов хребта. Скалистый гребень на склоне Сампалсяхля кажется слишком далеким.
Желтая змейка вьется по склонам — это оленья тропа. Единственная здесь, она заметно перепрыгивает один увал, другой, третий.
— Перейдем эти горы — будет Вишера.
— Ночевать где будем? На ее берегу? — спрашивает Евгений.
Мартын призадумался, сощурил глаза на солнце.
— Наверно, не успеем дойти…
— Не будем гадать! — махнул я рукой. — Где вечер застанет, там и ночуем. Были бы дрова, вода да корм лошадям.
— Правильно, товарищ начальник! — улыбается наш мансиец.
Дружно везут нас отдохнувшие лошади по желтой змейке тропы. На ней часты старые стоянки оленеводов: каменные печи для выпечки хлеба и дымокуры. Уж, наверно, повидала тропа за свой век тысячные оленьи стада!