Нечай молчит.
Странно… А вы, мсье Тесля?
Тесля тоже молчит.
И в а н. Вы должны знать правду…
С о н я (встрепенулась). Что случилось?
Т е с л я. Товарищ Ременник, Яков Семенович…
С о н я (все поняла). Яшенька…
Т е с л я. Вы можете гордиться своим мужем. Председатель ревкома товарищ Ласточкин, весь наш комитет от души сочувствуют вам.
С о н я. Спасибо. Передайте мсье Ласточкину, пусть он бережется. И маленькая пуля может оборвать большую жизнь.
М а р и н а (сдерживая слезы). Успокойтесь!
С о н я. Только не нужно плакать! Яшенька не любил, когда плачут! (Уходит.)
Марина, Тесля и другие провожают ее.
У афишной тумбы. С н е й к и С м и т, поминутно оглядываясь и кого-то ожидая, продолжают взволнованный разговор.
С м и т. Ценности Одесского банка — в «Веселой канарейке»! Невероятно!
С н е й к. Я уверен: Гришин-Алмазов именно на это и рассчитывает. Не потому ли он перенес в «Веселую канарейку» штаб эвакуации, поставив там двойную стражу?!
С м и т. Эта охрана меня и смущает. Вы полагаете, этот джентльмен придет?
С н е й к (пожимает плечами). Я плачу долларами! (Смотрит на часы.)
Неожиданно из-за угла появляется М и ш к а.
М и ш к а. Спрячьте ваш бимбер, мистер Снейк! Мишка Япончик может опоздать только на собственные похороны!
С н е й к. Хелло, мистер Япончик!
С м и т. О, сэр Мишка. Гуд дей!
М и ш к а (восхищенно). Япончик, британчик и американчик! Международная артель «Напрасный труд»! Не хватает только французского представителя.
С н е й к. Этот коммивояжер нам ни к чему! Делить на три всегда выгодней, чем на четыре.
М и ш к а. Браво, Америка! (Хлопает Снейка по плечу.) Люблю толковых компаньонов. Гарантирую ажур-бонжур. Адресок?
С м и т. «Веселая канарейка».
М и ш к а. Вот оно что! (Присвистнул.) Для этой птички старый аванс… малокалорийный. «Канарейка» требует добавочного проса. Цып-цып?!
С н е й к (делает жест — мол, «за этим дело не станет!» — и передает пачку денег). Однако, надеюсь, никто не узнает, что мы к этому имеем некоторое касательство…
М и ш к а. Своих наводчиков я никогда не продаю. Гуд бай, сэры!
Кивнув Мишке, Снейк и Смит поспешно удаляются. С другой стороны к тумбе подходит Г р и ш и н - А л м а з о в. Это уже не блестящий шаркун-сердцеед, а обалдевший от катастрофы, растерянный мозгляк — небритый, с запавшими воспаленными глазами.
Г р и ш и н - А л м а з о в (Мишке). Приходили? Говорили, где золото?
М и ш к а. Все как по нотам! Только — ша, не надо паники! Им очень желательно, чтоб я с мальчиками посетил сегодня «Веселую канарейку». Понимаю, вам не хочется, чтоб я так низко пал, опустился до какого-то шантана…
Г р и ш и н - А л м а з о в. Дьявол с вами, опускайтесь! Сходите туда!
М и ш к а (крайне поражен). Что-о? Такая генеральская щедрость? Или, может, вы хочете постричься в монахи? А-а!.. (Хлопнул себя по лбу рукой.) Ясно: мне — кость, себе — весь навар?! Антанте — дуля: пардон, господа, до нас тут побывал Мишка Япончик, все захватил и исчез… утопая в сиянье голубого дня! Генерал Гришкин-Алмазов симулирует банкротство и оставляет себе на черный день желтый металл!
Г р и ш и н - А л м а з о в. Тише! За это вы получите столько… Вам хватит на три жизни. Аванс! (Передает.)
М и ш к а (взглядом оценив размер «аванса»). Аванс на аванс — двойной баланс. Слушайте, превосходительство… Слушайте сюда! Мы с вами ягоды из одной конюшни. Я доверяю вам, вы мине. Где на самом деле золотой запасик?
Г р и ш и н - А л м а з о в. Если дворянин вам говорит, что в «Канарейке»…
М и ш к а (в сторону). Это значит — его нужно искать совсем в другом месте! (Гришину-Алмазову). Вы меня извините, но наше дворянство так забрехалось… (Заметив недовольный взгляд Гришина-Алмазова, свистит.)
Появляются Р ы ж и й и Н о с а т ы й.
Шпоня! Кука! Тревога номер один! «Веселая канарейка»!
Мишка и его «адъютанты» уходят. Поспешно вбегает А р б а т о в.