Ресторан Петра Лещенко. Г е н н а д и й в костюме метрдотеля встречает г о с т е й. Их обыскивают р у м ы н с к и е с о л д а т ы. На эстраде стоит П ы н т я.
П ы н т я (речитативом).
(Проходит в танце.)
Г о с т и (поют).
Входит С т а с и к, его обыскивают.
С т а с и к. Осторожно, господа. Я с детства боюсь щекотки.
М а д а м П ы н т я. Это мсье Станислав. (Солдатам.) Не трогайте его!
С т а с и к. Вы сказали, здесь будет господин Гофмайер?
М а д а м П ы н т я. Он обещал.
С т а с и к. Каждый дрожит за свою шкуру!
П ы н т я. Партизанам нужна моя шкура. Читайте! (Передает листовку Стасику.)
С т а с и к (читает).
М а д а м П ы н т я. Откуда у тебя эта листовка?
П ы н т я. Я ее купил у нашего солдата за большие деньги.
Подходят Г е н н а д и й и К а т я.
Г е н н а д и й (Кате, указывая на Стасика). Откуда я его знаю?
К а т я. Его знает весь город: базарный староста.
Г е н н а д и й. Нет, я его видел где-то раньше!
Входят Г о ф м а й е р и Э в е л и н а.
М а д а м П ы н т я (Гофмайеру). Слава богу, вы пришли! (Представляет Стасика.) Это мой парикмахер. Золотые руки.
Г о ф м а й е р. Мсье Стасик? Буду рад стать вашим клиентом.
С т а с и к. Лучше, чтоб вы были моим клиентом, чем я вашим.
Г о ф м а й е р. Моя резиденция вам известна?
С т а с и к. Дом, в который легко попасть, но из которого трудно выйти? Дай бог мне оттуда унести свою голову!
Г о ф м а й е р (смеется). Парикмахеру, как и скрипачу, нужны только руки.
С т а с и к. И сердце, господин Гофмайер!
Г е н н а д и й (представляя). Екатерина Бакланова.
Г о ф м а й е р. А где ваш компаньон?
К а т я. Наверное, сейчас придет.
Г е н н а д и й (отводя Стасика). Мне надо с вами поговорить.
С т а с и к. Рядом с гестапо я чувствую себя спокойней.
Г е н н а д и й (тихо). Вас схватят. Уходите немедленно.
С т а с и к. Бросить такую компанию?
Г е н н а д и й. Вы приезжали отбирать людей для подполья. Вы — Андрей!
С т а с и к. Втяни язык обратно!
Г е н н а д и й. Я могу вас выдать. А я не хочу, не хочу!
С т а с и к. Слушай, метр, если ты не отстанешь, я тебя укорочу сантиметров на двадцать!
К а т я (приблизившись). Убирайтесь! Это вам не Привоз!
Г о ф м а й е р (возвращается). Что случилось?
К а т я. От него никому жизни нет!
С т а с и к (Кате). Он у вас такой ревнительный и нервозный! (Гофмайеру.) Я таких боюсь. У меня был один клиент, жена которого тоже имела на меня взгляды… Так он, когда я его брил, старался укусить меня за ухо. (Проходит.)
Г о ф м а й е р (Эвелине). Следите за парикмахером! (Садится к столику.)
Кивнув Гофмайеру, Эвелина уходит вслед за Стасиком.
К а т я (Геннадию). Что с тобой, Геночка?
Г е н н а д и й. Боюсь… После того как они меня вызывали, я всех боюсь, Катя.
К а т я. Но ты ведь им ничего не сказал?
Г е н н а д и й. Да, да… конечно.
Начинается общий танец. Геннадий и Катя уходят. Входят С т а с и к и Э в е л и н а.
С т а с и к. Боже мой! Кто бы мог подумать, что за этими вшивыми тряпками «Прошу помочь» скрывалась такая прелесть! (Поклонившись, хочет уйти.)
Э в е л и н а. Куда вы? Я хочу танцевать.
С т а с и к. Вы не устали? Сердце у вас крепкое, как тюрьма!
Э в е л и н а. Почему вы так хотите меня покинуть?
С т а с и к. Боюсь влюбиться.
Э в е л и н а. Это так опасно?
С т а с и к. Не так опасно, как неприятно. Я хронический холостяк и привык иметь душевное равновесие.