Я потеряла дар речи, но Лейла не сбилась с ритма, — Нет ничего плохого в том, чтобы прямо сказать кому-то, чего ты добиваешься. Честность — всегда лучший способ начать отношения, не так ли? — она растянула последнее слово, протянув руку и наклонив голову в явном намеке на то, что она ждала его имени.
Он не назвал ее ей.
Он просто продолжал смотреть на меня с тем же бесстрастным выражением лица, и я могла поклясться, что под ним скрывался намек на разочарование. Моя кожа зачесалась, и мне захотелось опуститься на стул и спрятаться за ногами.
Гаррет вынул сигарету изо рта, из носа у него повалил дым, — честно ли сидеть здесь, объективируя мужчин из-за их банковских счетов и размеров члена, зная, что завтра ты будешь первой, кто высмеет мужчин онлайн за то, что они объективируют женщин из-за размера их сисек или статуса домохозяйки?
Мне показалось, что мои глаза вот-вот вылезут из орбит, и я вдруг пожалела о лишнем бокале вина. Я не смогла придумать ни одного достойного ответа, — Мы просто пошутили, — сказала я, надеясь, что его лицо не станет еще более сердитым. Это привело к обратному результату.
— Если бы мужчина сказал это, ты бы назвала это оправданием и посоветовала ему поступать лучше.
Я двинулась, чтобы возразить, но остановилась, позволив своему рту на секунду отвиснуть, как у рыбы, прежде чем захлопнуть его. Он вел себя по этому поводу как придурок, но я могла понять его точку зрения. Если бы я вышла из своего дома, чтобы немного отдохнуть, и подслушала разговор двух мужчин о том, что ценность женщин зависит от их телосложения и статуса занятости, я бы обиделась.
Поэтому вместо того, чтобы накричать на него, я собирался извиниться и сказать ему, что он был прав. То есть до тех пор, пока его следующий комментарий не засосал слова обратно мне в глотку.
— Неудивительно, что ты ни с кем не встречаешься. Такие женщины, как ты, создают женщинам повсюду дурную славу. Ничего, кроме пиявки, завернутой в красивую упаковку, ищущей папочку, который позаботился бы о тебе, пока ты сидишь дома, пьешь вино и ходишь по магазинам, — каждое слово вырывалось сильнее, чем предыдущее, его гнев, наконец, вырвался наружу.
Он подошел прямо к моему крыльцу и затушил сигарету о перила, насмешливо глядя на меня снизу вверх. Я уставилась прямо на него в ответ, отказываясь первой отвести взгляд. Я знала, что все мое лицо покраснело, а уши горели так, словно сам Аид дышал им в рот. Я не знала, что делать со своим телом, не говоря уже о лице.
Я не была новичком в том, что люди осуждали меня. В шестнадцать лет мне дали «алую букву» и назвали шлюхой больше раз, чем я могла сосчитать, вместе со всеми возможными синонимами этого слова.
Но это было еще хуже. Это напомнило мне о том случае, когда коллега студенческого возраста подошел ко мне, когда я была беременна, и предложил заплатить мне за секс. Мой округлившийся живот, очевидно, кричал: «Я Мэдисон, и со мной легко. Тебе даже не нужно заворачивать это, потому что я уже беременна. Наслаждайся поездкой без риска.»
Я все еще жила дома и ходила в школу, но мне нужно было платить за детский сад, и я не могла позволить себе уволиться, так что мне приходилось продолжать встречаться с этим мудаком каждую смену.
Это было очень похоже на то. Он фактически назвал меня подлой золотоискательницей, и не имело значения, что я знала, что это неправда. Точно так же, как тот парень тогда, я застряла рядом с ним, не в силах уйти и никогда больше его не увидеть.
Мои глаза горели, и я заерзала на своем месте, признавая поражение и отводя взгляд. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Лейла выпрямилась во весь свой пятифутовый рост, напрягая спину для боя. Она знала меня лучше, чем я сама, и, вероятно, могла почувствовать мое быстро растущее беспокойство.
— Ну, ты можешь сразу же отвалить. Если ты хочешь распускать язык, иди и делай это у себя дома. Ты не мог бы сделать это более очевидным, ты ее совсем не знаешь.
Он издал сухое подобие смешка, — А мне это и не нужно.
Ой.
Он повернулся, это движение привлекло мое внимание и заставило меня поднять глаза, но только для того, чтобы попасть в ловушку его обвиняющего взгляда. Он оглядел меня с ног до головы, а затем повернулся ко мне спиной, широкими шагами возвращаясь к себе.