Не потому, что она была с ним, а из-за простого факта, что у двух взрослых людей была возможность и желание наслаждаться обществом и телами друг друга. И я была бы здесь, постоянно возвращаясь домой одна, как делала это годами.
Может быть, я бы сегодня поспала на диване. Мысль о том, чтобы услышать, как Гаррет трясет простынями в качестве награды за то, что он шествует по жизни как мудак, была выше моих сил. Особенно когда я, скорее всего, прижималась бы к подушке просто для того, чтобы почувствовать, что кто-то спит рядом со мной. Может быть, я бы толкнула Лейлу и переночевала в ее комнате.
— Привет, мама-медведица.
Я вздрогнула, выронив ключи, которые выдернула из замка. Лейла лежала поперек дивана на животе, согнув колени и перекрещивая ступни взад-вперед. Она смотрела на меня поверх очков для чтения, держа перед собой блокнот и ручку. Ни одной собаки поблизости не было, вероятно, они свернулись калачиком на одной из наших кроватей.
— Я не думала, что ты все еще не спишь, сейчас два часа ночи. С Джейми что-нибудь случилось?
— Да, его комната загорелась, и пока мы выбегали на улицу, чтобы спастись, медноголовый укусил его за лодыжку. Кроме того, у него мононуклеоз. Я просто подумала, что лучше не звонить и не рассказывать тебе ничего из этого.
Я закатила глаза к небу, моля созвездия на потолке о терпении. Этой женщине повезло, что я была у нее в долгу, иначе я бы села прямо ей на лицо. — Так почему ты все еще не спишь? Музыкальная муза?
— Что-то в этом роде. — она поиграла ручкой, ритмично нажимая кнопку окончания, — Я немного поспала, но проснулась голодной. Я зашла сюда за печеньем Oreo, и меня осенила идея для песни. Итак, мы здесь.
— Все это из-за печенья.
— Фу, ты такая мама”.
Я плюхнулась на пол, откинув голову назад, чтобы упереться в ее бедро, и тяжело выдохнула, я была так готова потерять сознание. — Но на самом деле он хорошо себя вел?
— Да, конечно. Мы отлично провели время. Но он скучал по тебе. Он побил какой-то рекорд по времени на Рейнбоу-роуд и повернулся, чтобы сказать тебе, прежде чем вспомнил, что тебя нет дома.
Мое сердце упало, прямо сквозь ноги, пол, землю, саму чертову планету. Лейла могла бы выстрелить в меня, и это не проделало бы зияющую дыру в моей груди так жестоко, как эти слова.
Это был не первый и не последний раз, когда я разочаровывала его. Теперь, когда он стал старше, он научился лучше скрывать это, но я знала, что он хотел бы, чтобы я была дома по выходным.
Что бы я ни делала, какой бы выбор ни делала, я всегда проигрывала. Если бы я работала только на одной работе, мы были бы бездомными. Если бы я работала на двух работах, мы бы снова делили квартиру с одной спальней. Если бы я работала на трех работах, я могла бы, наконец, обеспечить своего ребенка домом, но ценой нашего совместного времени.
Иногда я задавалась вопросом, знал ли когда-нибудь человек, который первым сказал, что за деньги нельзя купить счастье, каково это — быть бедным. Бороться. Приходилось ли ему или ей когда-нибудь брать с собой в магазин калькулятор только для того, чтобы найти способ позволить себе продукты на месяц?
Вдохновляющие цитаты были написаны не для тех из нас, кто живет на самом дне. Они были созданы для того, чтобы люди наверху лучше относились к своим привилегиям. Чтобы подразнить нас, обитателей дна, тем, что если бы мы старались усерднее, достигли большего или просто научились ценить то, что имеем сейчас, а не то, что могли бы иметь, мы могли бы быть такими же счастливыми и довольными, как они.
Это была чушь собачья, завернутая в причудливые слова и цветистый фон, чтобы заглушить вонь. Мир создан не для того, чтобы мы, неудачники, побеждали. Лучшее, что мы могли сделать, — это просто закончить игру невредимыми.
Глава 7
Я сошла с ума. Я стояла перед зеркалом, разглядывая свое тело. Серая рубашка, заправленная в черные брюки, и огромный безвкусный значок службы безопасности смотрели на меня в ответ. Мне даже дали фонарик и перцовый баллончик, чтобы прикрепить к поясу. Долбаный перцовый баллончик.
Единственное, что заставило меня почувствовать себя немного лучше, — это то, что, хотя я, возможно, была достаточно глупа, чтобы согласиться на эту работу, Джим Грейсон был еще более глуп, предложив мне это. Ничего не имею против женщин-охранниц, женщины могут сделать все, что им взбредет в голову. Я просто не была одной из тех женщин.
Накинув свитер поверх униформы, я схватила потертые черные туфли, в которых была накануне вечером, и, спотыкаясь, вышла из своей комнаты. Субботнее утро было единственным днем на неделе, когда мне удалось поспать, но из-за этой тренировочной смены мне удалось выкроить всего четыре жалких часа. Переход на эту смену заставил меня усомниться во всех своих жизненных решениях.