Не говоря уже о том, действительно ли он обдумал тот факт, что быть со мной означает также быть с моим ребенком? Это было огромное обязательство для любого человека.
Я подумала о моем милом, заботливом, нахальном, чудаковатом ребенке, который в данный момент был в кино со своим дедушкой. Я не могла представить ни одного человека, которому не нравилось бы его общество, но я была немного предвзятой.
Хотела ли я видеть Гаррета каждый день? Да. Я хотела смотреть, как они с Джейми спорят из-за видеоигр и борются на полу, пока Рагси тявкает на них. Я хотела, чтобы он подошел ко мне сзади и нежно поцеловал, пока я готовлю ужин или складываю его одежду. Я хотела души в нем не чаять и быть обожаемой им.
Хотела ли я также раздеть его и посмотреть, сможет ли он подтвердить свое заявление о том, что я впервые увидела звезды? Чертовски остро. Намеренный каламбур.
Но, как я давным-давно поняла, жизнь не часто складывается так гладко, как предполагалось. На самом деле, поезд обычно сходил с рельсов несколько раз в процессе.
Решив, что в моих интересах сменить тему, я перекатилась на бок, пока Лейла не оказалась у меня на бедре, а не сзади.
— Он сказал, что оставил Аарона в переносном туалете.
Она придвинулась ближе к моей голове, заставив меня застонать и вжаться поглубже в диван. — В смысле, усадил его на него сверху или…
— Или.
— О, мой гребаный Бог, вот и все. Он годится в мужья. Я серьезно, я заберу его, если ты этого не сделаешь.
Я оттолкнула ее от себя, смеясь и бросая на нее сверху подушку. — Услышав это, Рик разбил бы себе сердце.
— Уф, — простонала она, сползая на пол, как слизняк. Восприняв это как официальный сигнал, собаки вскочили, наступая на нее всем телом, чтобы прижаться и поцарапать.
Лейла уже несколько дней пыталась мягко порвать с Риком, но бедняга не понимал намека. Она заботилась о нем и наслаждалась воспроизведением музыки как на простынях, так и вне их, но он просто не прошел проверку на наличие родственной души.
Рик признался ей в любви в последний раз, когда она намекнула на то, что они просто друзья, и она отчаянно пыталась не выпустить когти и не оставить шрамы на всю жизнь в его измученном любовью сердце.
Я усмехнулась, не испытывая к ней ни малейшей жалости. Она сделала это с собой, и это было только еще одним доказательством того, что мне не следует бросаться на свидания с Гарретом. Потому что, если бы он порвал с нами, я уже знала, что не оправлюсь.
Правда была в том, что я предпочла бы чувствовать легкую грусть каждый раз, когда смотрела на него, и не могла бы быть с ним, чем идти по жизни с разбитым сердцем.
Прошла целая неделя с тех пор, как Гаррет поцеловал меня, а мы все еще не говорили об этом. На самом деле, мы вообще толком не разговаривали. Он помахал мне рукой и спросил, как прошел мой день, те несколько раз, когда мы сталкивались на улице, но на этом все.
В четверг он даже помог Джейми отрепетировать несколько голов во дворе, но отказал ему, когда тот пригласил его на ужин.
Мне казалось, что, пытаясь спасти нашу дружбу, я уже разрушила ее. Он сказал, что отступится, но, 
думаю, я не поняла, что он также имел в виду, что мы будем друзьями.
Я поерзала на трибуне, подсознательно потирая грудь, пытаясь унять боль, которая поселилась внутри и никак не хотела уходить. Было позднее утро, и игра Джейми должна была начаться с минуты на минуту. Это было первое мероприятие, на котором мне пришлось присутствовать одной, и мне было немного жаль себя.
В эти выходные Лейла взяла концерт, чтобы послушать музыку на фермерском рынке в соседнем городе, а мои родители были на каком-то сборе средств для работы моего отца. Я ныла по этому поводу еще больше, чем Джейми.
Мы все планировали позже вместе пообедать, чтобы он мог рассказать им, как все прошло. Он уже дважды спрашивал меня, знаю ли я, приедет ли Гаррет. Я не была в состоянии дать ему ответ.
Я потерла сильнее, жалея, что не живу в одном из тех фантастических миров, где люди могут отключать свои эмоции. По сравнению с такими способностями, как полет, суперсила или скорость, я бы каждый раз брала эмоциональный контроль на себя.
Закутавшись поглубже в одеяло, которое я наконец-то вспомнила захватить с собой, я положила ноги на скамейку перед собой и положила голову на колени. Я закрыла глаза и скрестила руки на груди, отгородившись от всего мира.
Любому, кто смотрел на меня, я, вероятно, показалась бы похожей на шерстяной кокон. Жаль, что, когда я выйду, я буду такой же измученной женщиной.