— Когда можно будет узнать о состоянии Ивлевой Маргариты Петровны? — произнёс Никита уверенно и строго взглянул на медсестру.
Хочешь узнать ответ, добавь требовательности в голос, когда задаёшь свой вопрос. Интуитивно он верил в эту истину. Женщина хотела что-то сказать, но, взглянув в его хмурое лицо, потянулась к телефону. Поговорив, повернулась к нему.
— Врач скоро освободится и спустится к тебе. Подожди, сынок, — добавила мягко.
От этих простых слов, от доброго сочувствия чужого человека защипало в глазах. Вот только расплакаться ему тут не хватало! Пытаясь взять себя в руки, Никита подошёл к окну, за которым уже вовсю светило солнце, заливая нежаркими лучами мокрую улицу. Дождь закончился, и это показалось ему хорошим знаком.
— Никита!
Он обернулся. Стоя около мужчины в белом халате, Алинка махнула ему рукой. В три длинных шага Никита оказался рядом.
— Ну что, порадовать вас нечем, — усталый доктор отвёл глаза в сторону. — Инфаркт с развитием ишемического некроза… Стенка левого желудочка… — не договорив, он покачал головой, поморщился.
— Что это значит? — Никита сглотнул застрявший в горле ком.
— Лечить будем, молодой человек, вот что это значит…
— Как Маргарита Петровна себя чувствует? — подала голос Алина. — К ней можно?
— Сейчас она спит. Возможно, завтра и навестите, посмотрим. А сейчас идите, ребята, домой, здесь вы ей ничем не поможете…
Ничем не поможете… Вот это и пугало. Никита вернулся домой, с трудом расставшись с Алинкой, она рвалась до вечера побыть с ним рядом, помочь ему с ужином… "Да и вообще…" — непонятно добавила Алина и замолчала. Но всё-таки ушла, после того, как он молча бросил на неё долгий, тяжёлый взгляд.
Захлопнув за собой дверь, Никита прижался спиной к дерматиновой обивке. Какая-то нехорошая тишина встретила его дома. Без мамы совсем пусто, словно душу вдруг вынули из этой небольшой старой квартиры. Он бесцельно прошёлся по комнатам, зачем-то погладил дверцу старого буфета, видавшего ещё его прадеда, аккуратно повесил лежавший на диване халат с белыми ромашками, такой знакомый, такой родной… Чтобы занять себя, решил разогреть обед, достал из холодильника борщ, приготовленный её руками… Не выдержал, заплакал… Потому что жалел её, потому что боялся остаться один, потому что боялся смерти, которая, казалось, уже где-то рядом, подкралась, бдительно высматривая новую добычу.
Когда Никите было семь лет, умерла бабушка. Это было страшно… Только что была, добрая, с тёплыми руками, и вот исчезла. Навсегда. Мама говорила, что бабушка на небе, но он не верил. Небо же из воздуха состоит, как она там жить будет? И зачем? Вопросов было много, и всё без ответа, короткого, простого и понятного.
Звонок телефона заставил вздрогнуть. Звонила мама Алинки.
— Никита, привет! Ну что, не всё так страшно, я говорила с врачом.
Она говорила бодро и быстро. Ясно, хотела зарядить его своим оптимизмом и верой в лучшее. А у него уже не осталось этой веры…
— Ты понял, Никита? Если что-то нужно, только скажи…
Задумавшись, он пропустил добрую половину её речи, но ответил теми словами, которых в эту минуту ждали от молодого человека:
— Хорошо, тёть Маш, спасибо.
— Ну и ладно!
С заметным облегчением, женщина попрощалась с ним и отключилась, а Никита ещё долго слушал тревожные гудки в прижатой к уху телефонной трубке.
Глава 2
— Дочь, познакомься, это Никита.
— Привет, — она по-взрослому протянула ему руку. — Я Алина.
Худенький сероглазый мальчик хмуро взглянув на неё, кивнул, не протягивая руки. В его взгляде сквозила явная нелюбовь к девчонкам, как таковым, и к таким мелюзговым, в частности. Когда это было? Она закончила пятый класс, он седьмой, да, именно так. Алинка хорошо помнила это лето и этот день, как, впрочем, и всё, что было связано с Ним. Её героем, её бесконечной симпатией, человеком, который заставлял отчаянно, азбукой Морзе, биться её глупое сердце…
Но в день их первой встречи Никита совсем не понравился Алине. Нелюдимый, неулыбчивый, в дурацких клетчатых шортах. Она уже тогда мнила себя модницей, и её белое платье с крупным розовым горохом было верхом совершенства. А тут…
Как бы то ни было, Алинке пришлось терпеть его полдня, пока они гуляли Летнему саду. Ажурные решётки, созданные волшебником, отбрасывали на дорожки причудливые тени, кидали их под ноги гуляющим. На эту прогулку пригласила их мамина коллега, Маргарита, она просила называть её именно так. Алина помнит узкие зеленые аллеи, залитые солнцем, их чинный променад и свою страшную скуку. Тут ни побегать, ни поиграть. Это теперь она понимала, что Летний сад — настоящая жемчужина города, созданная Петром Первым с характерным для него размахом и величием, а тогда… Слишком юная, чтоб оценить по достоинству.