Это очень благородно,
Братцы, с вашей стороны,
Но подобные услуги
Нам, ей Богу, не нужны.
Выпил ты? – Никто не спросит.
Раз нашкодил – получай!
То, что трезвый в тайне носит,
Пьяный скажет, так и знай!
Бабы – это, братцы, штука.
Не по их – испортят жизнь.
Впредь тебе, дружок, наука:
С бабой, милый, не вяжись!
Вздох раскаянья испустишь…
Только есть ли в этом толк?
Как не бейся – не укусишь,
Хоть и близок локоток.
Такая забавная вышла поэтическая дуэль. Конечно, по приезде в Казань мы вскоре помирились, стараясь не вспоминать это неприятное для нас противостояние. Потом всё это подёрнулось тиной забвения. А Андрей в мае следующего, 1982 года женился на Лидуське. Я был свидетелем на той весёлой свадьбе. А вас, конечно же, интересует: «сдал» ли всё-таки кто-нибудь Андрея Лидуське? Да, сдали… Кто – не знаю. Лидуська не сообщила. Однако Андрюша узнал о факте слива на него компромата только после женитьбы, да и то лишь в плане констатации Лидуськой самого факта, без развития темы. Мудрая женщина? Просто искренне любящая…
Теперь эти стишки кажутся настолько трогательными, настолько органично вплетёнными в разноцветье весны жизни. Нам было всего-то по девятнадцать. Читаешь – и ничего, кроме снисходительного умиления: ах, молодость-молодость.
На праздновании двадцатилетия окончания университета я выдернул эти стишочки почти из небытия: вот смеха и восторга было!
В «колхозном» сентябре свадебного 1982 года Ширшов на правах законного супруга опять двинул к своей Лидусе, теперь уже жене, благо новобрачные оказались в одном районе. И информация из письма о её местонахождении дошла до Андрея довольно быстро. В новое путешествие молодой супруг кроме меня прихватил за компанию Олега-Насибуллу (трио «АнПеОл» в полном сборе) и Шамиля Омарова. Шамиль – студент-зоолог, здоровый, весёлый, рисковый, в недавнем прошлом член молодёжной сборной Дагестана по вольной борьбе. За буйный нрав и любовь к прекрасному полу получил прозвище «Шамец» или просто «Шама».
Это путешествие стало нашим вторым «историческим». В тот год мы с Андреем впервые оказались не со своей родной группой, а с зоологами в деревне Ляки Сармановского района: после того, как мы немного задержались в горном походе на Фаны, деканат нас откомандировал туда, где не хватало «личного состава». Также впервые нас разместили в бревенчатом одноэтажном общежитии с печным отоплением, а не в домах сельчан. Это было большим удобством, так как уже не приходилось подстраиваться под ритм жизни приютивших нас хозяев. Жаль лишь – не было телевизора. И передо мной встала проблема: где посмотреть первые матчи европейских кубковых турниров по футболу, стартовавших по осени. Выход был найден оригинальный – требовалось найти армянских строителей-шабашников. Уж они-то футбол обожали, особенно когда играл ереванский «Арарат». В те времена, в любой, даже самой глухой деревушке, как правило, на возведении животноводческих ферм обязательно трудилась армянская строительная бригада. Проживали «гости с юга» отдельно, иногда со своими семьями. С местным населением они практически не общались, поэтому искренне радовались возможности пообщаться с нами. А усвоенные мною от однокурсника Даника Мартиросяна слова «бареф дес» (здравствуйте), «тах цот» (как дела), «шноркагалютён» (спасибо) и «цтесютён» (до свидания) производили на армян просто магическое действие. Неудивительно, что и подкармливаться иногда удавалось у гостеприимных кавказцев…
Ляки (с ударением на второй слог) – старинная деревня татар-кряшен. Кряшены, или крещёные татары – большая этническая группа, отличающаяся от других татар тем, что носят русские имена и фамилии, исповедуют православие и едят свинину, а самая распространённая кряшенская фамилия – Осипов.
Рядом с нашей общагой в траве и кустарнике мы обнаружили старые могильные плиты и камни. Местные пояснили, что раньше неподалёку стояла церковь. Мне особенно запомнилась одна опрокинутая замшелая плита, на которой красивыми славянскими, потемневшими от времени буквами с ошибками было высечено: «Здес покоеться прахъ рабы Божий Евдокии Анисимовны»… Такое щемящее, родное славянское имя-отчество. Правда, вполне могло статься, что давно усопшая не произнесла в жизни ни одной фразы по-русски.
Особо хочу отметить, и говорю это со всей ответственностью, что за время моих путешествий по Заинскому и Сармановскому районам, которые я знаю лучше всего, мне в те годы ни разу (ни разу!) не встретились ни мечети, ни церкви. Что ж, безбожникам из идеологических отделов обкомов-райкомов, будь они неладны, – пять баллов за их чёрную, насильственную атеистическую работу. Или анафема по сегодняшним меркам. Благо, хоть сейчас в Татарстане, пожалуй, нет ни одной деревни без храмов Божьих – либо мечети, либо церкви, а то и того, и другого в одном поселении.