Завершив поход, мы спустились вниз и…, оказавшись на богатейшем августовском самаркандском рынке, просто обалдели от созерцания умопомрачительного изобилия фруктов. После горного «авитаминоза» у нас при их виде сводило скулы, поэтому все затарились по полной. Однако ехать до Казани с пересадкой в Сызрани предстояло аж четверо суток. Катились по пустыне, было жарко – и вскоре по вагону потянуло сладковатой гнильцой, и полетели рои мелких фруктовых мушек-дрозофил. Стало ясно: до дому наше добро не дотянет. Жрали-жрали, жрали-жрали, не осилили, к тому же, по вполне понятным причинам, оба туалета были постоянно заняты – только нас, туристов, было в вагоне человек тридцать (четыре команды). Хорошо хоть через пустыню шел однопуток и на разъездах мы, судорожно распахнув вагонную дверь, быстренько рассредоточивались за ближайшими песчаными барханчиками. Было забавно наблюдать, как, услышав гудок отправления, народ прыжками бежал к вагону, по пути натягивая штаны.
Однако припасы всё не кончались, но даже смотреть на подгнивающие фрукты опротивело. А выбрасывать жалко. Придумали выход: проиграл в карты или в «шкурки» – изволь съесть блюдо винограда или слив. Что за «шкурки»? Очень просто. После жестокого горного южного солнца наши морды стали дружно облазить, поэтому придумали игру: кто снимет с себя меньший кусок слезающей кожи – тот проиграл.
Или как на практикуме по биологии индивидуального развития мы изучали строение человеческой яйцеклетки. На столе стоял ее макет, на металлической ножке: один сектор «яйцеклетки» был вырезан, чтобы мы могли видеть различные слои и внутриклеточные включения, всё это, для наглядности, было раскрашено в различные цвета. Общая высота макета составляла не менее 30 сантиметров вместе с подставкой. Преподавательница Роза Яхиевна объясняла строение. Сосредоточенно слушающий Руст, а он сидел впереди, вальяжно оперев голову на руку, вдруг красивым жестом показал на макет и громко спросил: «Роза Яхиевна, м-м-м, это муляж?» Роза Яхиевна, мгновенно зардевшись, ему: «Хайрутдинов, еще одно слово – и Вы выйдете за дверь!»
Или как неистощимые на выдумку однокурсники-зоологи Фарид Абдрахимов и Фарид Габдуллин с соседями по комнате «экранизировали» известные полотна: «Иван Грозный убивает сына», «Три богатыря», «Неравный брак» и другие.
Как те же Абдрахимов с Габдуллиным, решив, в исследовательских целях, отведать кошатинки, загубили общежитскую кошку, сварганив из нее потом «суп с котом», в прямом смысле. Говорили, получилось вкусно. Наевшись супом, они еще угостили им немок – Аннет и Бетину, заглянувших к ним в гости. Девчонки хвалили угощение, однако, узнав из чего варево, как-то неопределенно пожали плечами, не выказав никаких эмоций – все же, что ни говори, восточные немцы действительно были братским народом.
Фарид Габдуллин страстно увлекался герпетологией. Во время летней практики по ботанике на университетской биостанции, что на разъезде «774 км» под Казанью, он поймал в лесу гадюку и определил её в старую птичью клетку. «Гадючий домик» поставил на полку у двери, рядом с выключателем. Поэтому, когда кто-то пришлый шарил в темноте рукой по стенке, в ответ слышал непонятное зловещее шипение. Так и прожила у нас гадина, названная Змеюленькой, целый месяц практики. Фарид исправно таскал ей на трапезу лягушек. Как-то, после выходного, дождливым утром народ никак не хотел подниматься. Габдуллин в шутку сообщил, что змея пропала из клетки. О! Любой спецназ позавидовал бы нам в выполнении команды «подъём!».
У Фарида была пониженная реакция на укусы насекомых. Он часто сажал пчёл на руку как в терапевтических, так и в саморекламных целях. Даже укус шершня добровольно отведал. А однажды, когда на берёзу возле летней лаборатории прилетел целый рой, Габдуллин без страха снял его и вернул хозяевам, за что был вознаграждён банкой меда. А его помощники, дававшие очень ценные советы метрах в тридцати от берёзы с пчёлами, быстро потом помогли ему справиться с угощением…
Изучая способности своего организма, Фарид решил добровольно «отдаться» своей «содержанке» – гадюке. Подставил змее руку, получив желанный укус. Потом стал подробно описывать свои ощущения, а мы, затаив дыхание, внимали его откровениям. Многострадальная кисть заметно надулась. Потом на опухоли появились зловещие зеленоватые разводы, у Фарида поднялась температура. Кто-то нервно предложил вызвать «скорую»… но тем всё и закончилось. Через два дня следов от «поцелуя Змеюленьки» не осталось вообще. Живуч!..