– Прощаемся с ним. – И снова, уже совсем другим, обычным ласковым, елейным голоском, продолжила, надев свою фирменную еврейскую улыбочку. – Ну, вот такой он у нас, что ж поделаешь! Но вообще его работа выполнена на очень хорошем уровне, он совсем немного не дотянул до красного диплома, был членом комитета комсомола, политинформатором, активным участником художественной самодеятельности, увлекается туризмом.
Я нагло заулыбался и чуть не продолжил её мысль дальше: «А также хорошо кушает и моет перед едой руки». Но благоразумно решил, что на сегодня – хватит. К тому же, всегда приятно послушать про себя хорошие, тем более, правдивые слова.
А Лещинская продолжала в том же духе. И возбуждённая аудитория стала успокаиваться – Инна Борисовна (ныне проживающая в Израиле) выступила мастерски. На своём месте человек! Правда, в тот момент она спасала, в первую очередь, своё лицо: дипломник-то уедет по распределению далеко-далеко, а она останется. Вот и выслушивай потом упреки: мол, плохо студентов воспитываете, уважаемая Инна Борисовна! Добавить к этому, что моё выступление было последним, и всем уже давно хотелось «до ветру».
И вот, наконец, заведующая кафедрой выбросила главный успокоительный аргумент:
– Распределился наш дипломник в Сибирь, в НИИ Молекулярной биологии.
В Сибирь! «Система» может быть спокойна: этот непонятный «бузотёр» уезжает так далеко, что никоим образом оттуда потревожить её не сможет.
Сухо прозвучали положительное заключение руководителя и хороший отзыв рецензента. И – «финита ля комедия». Я поблагодарил всех присутствующих за внимание, а преподавателей – за их труд.
Однако профессор Беляева во время примирительной речи Лещинской с нескрываемой неприязнью смотрела на меня, её совершенно не успокоил воркующий речитатив заведующей кафедрой. И, когда уже все расходились, она подошла ко мне:
– Молодой человек, я бы на Вашем месте извинилась перед уважаемыми членами дипломной комиссии!
Многие из них ещё сидели за своим длинным столом, что-то обсуждая. И хотя запал уже вышел, я, ухмыльнувшись, решил продолжить «защиту». Одним словом, извиниться у меня всё равно не получилось бы. Так иногда бывает, когда слова вроде бы необходимого извинения просто застревают в глотке.
Инна Борисовна разговаривала с кем-то в другом конце аудитории, но она буквально затылком увидела, что у вредного дипломника начинается новая «тёрка» с «бабушкой казанской микробиологии», поэтому, кинувшись к нам, боевым кораблём встала между сторонами. О чём-то заворковав с Беляевой, Лещинская рукой за спиной энергично стала жестикулировать мне: «Быстро с глаз долой!»
Да пожалуйста, защита окончена. Я направился в здание «проблемки». Увидев меня, Наталья Калачева – мой непосредственный руководитель – сразу стала как-то нервно смеяться. А заглянувший к нам Куриненко, верный Лещинской человек, сказал, глубоко вздохнув, лишь одну фразу: «Запомните, Петя: «лезть в бутылку» – удел не очень умных людей!».
Что можно было ему возразить? Что я изначально не планировал подобного выступления, всё вышло экспромтом. Что если бы он отбил для меня аспирантуру в Риге, я бы не «полез в бутылку». Но это верно лишь отчасти. Самое главное, как выразить в двух словах представителю «системы» в её адрес всё то, что копилось долгие пять университетских лет? Что ж, уважаемый Борис Михайлович, ошиблась во мне «система», дала небольшой, ну, совсем микроскопический сбой. Но не беда, ведь общеизвестно, что «опыт – сын ошибок трудных». Ладно, думаю, день сегодня торжественный: дипломный проект защищён, процесс получения высшего образования завершён. Как говорится, будьте здоровы, живите богато.
А почему, собственно, не может быть просто интересно: а что там, «в бутылке»? Ну, немного пошевелил «систему», провел «против шерсти» – мне не хотелось бы считать себя ее оппонентом, другой тогда не было, и не просматривалось даже в отдалённой перспективе. Любая система должна уметь не только себя сохранить, но и воспроизвести, тем более, многие, очень многие страстно жаждали стать её частью, мгновенно схватывая принятые в то время правила игры. К тому же, она, система-матушка, соглашусь, была не самой плохой: относительно приличные стипендии, бесплатное высшее образование, гарантированное трудоустройство по специальности.
Единственное, что мне не нравилось в ней – обилие «добровольно-принудительных» повинностей и жёсткая смычка между наукой, образованием и классовой идеологией. Ведь не случайно звучало: «Не хотите овладевать научным марксистско-ленинским мировоззрением – не место вам в рядах советских учёных»!