И вот он на арене, он знает правило «победи или умри». Он должен победить, тогда он сможет еще хоть миг побыть рядом с любимой. Она, нервно кусая губу, склонилась над перилами трибуны и всем своим существом жаждет увидеть его; император же, попивая вино, скучает и не обращает внимания на напряженный и до предела сосредоточенный взгляд супруги. Сейчас, сейчас она еще раз увидит любимого хоть на мгновение. Только бы он победил!
Он погиб в первом же бою, успев выкрикнуть только одну фразу: «Я буду ждать тебя у фонтана!». Она поймала эти слова всем своим естеством и бережно сохранила в душе для следующей попытки.
На древний Рим после двухмесячной засухи надвигались грузные грозовые тучи, несущие долгожданное облегчение.
Город на Неве, одетый в гранит и мрамор, заволокла такая привычная для этих болотистых мест пелена дождя. Мелкая взвесь, принесенная морским бризом с залива, зависла в воздухе, и никак не понять – летят капли вниз или вверх, нарушая законы гравитации. Вот так посмотришь по сторонам и не сразу поймешь, что сейчас разгар лета – самая середина июля.
По тенистым аллеям Летнего сада, раскинувшегося между двух рек, в приподнятом, несмотря на погоду, настроении не спеша прогуливаются пары, разодетые во все самое лучшее. К вечеру они отправятся на бал, а сейчас – время пить чай на многочисленных верандах, прикрываясь ажурным дамским зонтиком, любоваться жемчужной белизной статуй полуобнаженных красавиц, заливаясь краской по самые уши, и беседовать со знатными особами, наслаждаясь видом грандиозного фонтана «Пирамида».
Здесь никогда не знаешь, кем окажется вон тот прихрамывающий господин с тростью и во фраке – известным поэтом, а может быть начинающим художником или великим композитором. Припадая на одну ногу, он, невысокий, лысоватый с пушистыми усами, делающими выражение его лица всегда немного удивленным, но все еще статный, ведет под руку даму гораздо крупнее его. Их дети давно выросли и обзавелись своими семьями, разумеется, выбрав самую удачную партию не без помощи полной дамы.
Двигаясь вглубь сада, они то и дело останавливаются обсудить «эту надоедливую погоду» или последние новости из жизни высших слоев общества с такими же вальяжными и довольными своим положением парами.
Он выглядит расслабленным и степенным, и только взгляд выцветших серых глаз выдает его беспокойство. Чем ближе слышится шум струй фонтана, тем беспокойнее он становится, даже его дородная супруга это замечает и незаметно дергает за рукав.
Что же его так взволновало?
Навстречу им, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, с трудом шлепает необъятных размеров старушка, на фоне которой даже его супруга кажется юной и стройной. Старушка ведет под руку совсем молоденькую и неискушенную дорогими нарядами и балами девчушку. На ней самое простое, но густо накрахмаленное платье, неудобные новые туфли, мешающие идти привычным широким шагом, а волосы убраны в слишком тяжелую для ее хрупкой шеи прическу. Девушка смущается и беспрестанно краснеет, ловя на себе взгляды прохожих.
Но вот ее взор достигает цели – всего в нескольких шагах от себя она видит его, и, не в силах сдержаться, улыбается во весь рот. Старушка одергивает ее, напоминая, что нужно поклониться почтенному господину и его спутнице.
– Добрый вечер, генерал-адъютант, – подобострастно расшаркивается старушка, утягивая за собой в поклон девчушку, – вы простите мою племянницу. Она впервые в столице, хочу найти ей выгодную партию на сегодняшнем балу.
Девчушка зарделась еще сильнее, исподлобья глядя ему прямо в глаза. Одними губами он произносит: «Увидимся на балу». Она робко улыбается в ответ.
На балу его грузной супруге слишком тяжело танцевать, и она пребывает в компании таких же довольных и состоявшихся дам, не имеющих необходимости больше привлекать к себе внимание противоположного пола нарядами и ласковыми улыбками.
Он подходит к старушке и просит пригласить ее племянницу на вальс, та, в свою очередь, смущается и даже хотела бы отказать, – как же тут найдешь жениха, если ее старики приглашают, но положение обязывает согласиться.
Он берет ее под руку, и весь мир вокруг перестает для них существовать. Только они, только их бескрайнее чувство, пронесенное ими сквозь пространство и время, – они не могут подойти друг к другу ближе положенного, и уж тем более не имеют права поцеловать друг друга хотя бы в щеку. Одно лишь еле заметное прикосновение – его рука на ее талии, ладонь в ладони, глаза в глаза.