– Снова ты старый, – смеется она, заглушаемая звуками оркестра, – когда уже ты будешь молодым?
– В следующий раз точно, – его пушистые усы скрывают улыбку, но она-то знает его как никто другой, – прости, что не получилось, как задумывали.
– Ничего, у нас еще миллионы попыток, ты знаешь, где меня искать, – успокаивает она.
Музыка угасает; он под руку ведет ее обратно к тетушке, а в душе его снова разгорается пожар – символ неугасающей любви двух чистых душ, кочующих в веках.
Вечерний Петербург укутывается в туман, как в вуаль. Разгоряченная и уставшая, натанцевавшаяся вдоволь знать разъезжается по домам. По каменным мостовым слышится цокот уставших ждать свой очереди лошадей, погоняемых поддатым кучером, тянущих позади себя кареты с довольными дворянами. И только для двоих сегодняшний вечер стал счастливейшим в жизни. В этой жизни. Она ведь не последняя, будет у них еще общее время, они в этом уверены.
По многоярусной трассе на бешеных скоростях пролетают крылатые машины на воздушных подушках. Хитрое переплетение паутины дорог опутывает стеклянные высотки, тонущие в облаках своими вершинами. Первые полсотни этажей, где-то там, у самой земли, заняты магазинами, офисами и дешевыми забегаловками. Повыше поселился средний класс – их панорамные окна выходят на верхние ярусы дорог, и сквозь бурное движение и то и дело всплывающие голограммы они даже могут видеть небо. Ну а те, кому в жизни повезло больше остальных, вальяжно расположились далеко за границей облаков – их не беспокоит вся эта кипучая жизнь внизу, им позволительно наслаждаться умиротворением и неспешным ежесекундным перерождением грозовых гигантов и легких полупрозрачных перышек.
Где-то внизу среди всего этого кипучего хаоса все еще остались самые обыкновенные скверы с березками, сочащимися жизнью по весне, тополями и их июньским пухом, залепляющим глаза, и конечно, фонтанами – местом притяжения людей, когда усталый город распаляется докрасна и выжигает все вокруг.
В одном из таких палисадников на трехколесном велосипеде катается девочка лет пяти. Ее растрепанные косички не успевают за ней – так усердно она крутит педали своими маленькими ножками в розовых сандалиях. Мама уже давно зовет девочку домой: время клонится к вечеру, а им еще почти час добираться, да и вообще, «что ты прилипла к этому фонтану?». Но девочка ждет, устремив сосредоточенный взгляд куда-то вдаль. Она точно знает, что должна дождаться. Вдруг, им больше не дадут шанса?
Со стороны одной из высоток к скверу приближается хрупкая фигурка мальчика, совсем худенького и узкого в плечах. Он бежит вприпрыжку и широко улыбается; в одной руке он держит воздушный шарик, а в другой букетик отцветших одуванчиков, разлетающихся на ходу пляшущими зонтиками. Он издалека заприметил ее, а потому торопился, не обращая внимания на улетающий подарок.
Она останавливается и бросает велосипед, устремив все свое существо ему навстречу. Еще секунда, и они оказываются в объятиях друг друга, – букетик облетевших цветков летит на раскаленный асфальт, а шарик уносится в небо, к самым лучшим и дорогим квартирам. Только все это неважно: ни время, ни город, ни возраст и положение в обществе, когда они обретают друг друга.
– Наконец-то! – шепчет она сквозь слезы. – Наконец-то у нас будет целая жизнь впереди.
– И мы проживем эту жизнь как следует! – он целует ее в соленую нежную щечку. – В этот раз у нас куча времени!
Два дрожащих детских тельца стоят, прижавшись друг к другу, под неожиданно начавшимся ливнем, и время для них замирает. Вокруг суетятся люди, спасаясь от холодных струй, бегут в укрытие, прикрываются тем, что попало под руку. И только для них все это не имеет значения – они наконец обрели друг друга и никогда больше не отпустят.
В любую эпоху. На любом континенте. В любом возрасте. Они просто есть друг у друга. Во веки веков.