– Безнадёжная ситуация. Именно так. Из-за неурожая в последние годы мы отчаянно нуждаемся в пахотных землях. – Он склонил голову набок и посмотрел на своё творение. – Я составил план системы осушительных каналов. – Палочкой он прочертил диагонали через нарисованные на снегу поля. – Изготовленные на заказ пустотелые кирпичи - это самый долговечный материал. Если нам не удастся найти на них средства, тогда будем использовать гальку и солому.
Резко подняв голову, он робко улыбнулся Луизе.
– Прошу прощения. Я не собирался распространяться об осушении и стоимости недвижимости. Я вас утомляю.
– Напротив. Вы очень увлекательно рассказываете.
По правде говоря, Луиза была очарована не столько вопросами осушения, сколько тем, как он говорил о плане. Его волновали небольшие кучки снега или, скорее, обширные земли, которые они олицетворяли.
Йоркшир был для него домом, как для неё - Мейфэр.
Если бы только из-за усилий Джеймса спасти поместье Луиза не оказалась на грани потери своего дома.
– Это непростая задача. – Стряхнув снег, он поднялся. – Мне нужен капитал. Вот почему я приехал в город. Я намереваюсь продать некоторые владения как можно скорее. Мне нужно вернуться в Йоркшир к началу посевной.
Одним из таких владений, разумеется, станет дом её семьи после того, как он их выдворит. В груди её что-то сжалось.
– Безусловно, это так неожиданно, – сказала она. – Я имею в виду для нынешних обитателей.
– Полагаю, что большинство владений - это склады.
– Но большинство - это ещё не всё. Определённо, некоторые из них - это торговые здания и дома.
Он пожал плечами.
– За собственность пусть беспокоятся поверенные. Меня куда больше волнуют люди.
– Люди? – Луиза не смогла скрыть своих чувств. – Вы так радеете о своих арендаторах в Йоркшире, что, без сомнения, знаете по именам всех фермеров, их жён и детей, но совершенно не думаете об арендаторах, которые, вероятно, есть у вас здесь, в Лондоне.
– В Лондоне полно зданий. Слишком много зданий. Дома теснятся бок о бок на каждом клочке земли. Моим же фермерам некуда пойти. Может быть, вы хотите, чтобы по возвращении в Йоркшир я им сообщил: «Извините, я мог бы дать вам не голодать следующей зимой, но мне надлежит избавить нескольких жителей Лондона от связанных с переездом неудобств»?
– Естественно, вы не можете позволить людям голодать, но это не мешает проявить сострадание и ко всем остальным. Потерять дом - это больше, чем просто неудобство. И не важно, где вы живёте, в городе или в деревне, на севере или на юге.
Он нетерпеливо махнул рукой в сторону слепленного из снега творения.
– Я только что объяснил, что поставлено на карту, и вы, казалось, поняли. Но, возможно, вы просто притворялись, что слушаете. Мне хорошо известно, как юных леди учат улыбаться и кивать.
– Вы прекрасно знаете, что я не пустоголовая, заискивающая юная леди. Если уж на то пошло, пустоголовых, заискивающих юных леди не так уж и много, как вы, вероятно, полагаете. Что же касается женщин, которые не высказывают своего мнения дабы снискать одобрения у мужчин, возможно, вам стоит учесть, что им приходится так поступать ради семьи, из бедности или просто по причине добродетельной женской натуры. – Она перевела дыхание. – Если бы женщинам была предоставлена хотя бы десятая часть свободы, которой обладают мужчины, нам бы никогда не пришлось унижаться, кивая и улыбаясь, пока какой-нибудь герцог бубнит о земельных угодьях и осушительной системе.
– «Бубнит?» – В его глазах мелькнул пронзительный блеск от снега. – Вы назвали мой рассказ увлекательным.
– Что меня увлекает, так это ваше лицемерие. Я думала, что вы отдаёте предпочтение женщине, которая говорит то, что думает. Но вам, похоже, это нравится только тогда, когда её мнение совпадает с вашим.
Он покачал головой.
– Мне не следовало потакать вашему предложению прогуляться пешком.
– Не было бы нужды идти пешком, если бы вы не облили меня вином.
– Я не обливал вас вином. Вы сами облились.
– Лучше бы я вообще с вами не танцевала.
Он воздел руки к небесам.
– Случилось рождественское чудо! Хоть в чём-то мы пришли к согласию.
Луиза раздражённо хмыкнула. Сотворённая с такой любовью и тщательностью модель его йоркширского поместья находилась у её ног. Она подняла голову, поймала его взгляд и выгнула бровь.
Его голос понизился на целую октаву.
– Вы не посмеете.
– Уверены? – Она указала пальцем в перчатке на кучку снега. – Напомните, что это было. Торндейл-Холл?
– Аббатство Торндейл.
– Гм! – Она медленно слепила из него снежок, запустила в Джеймса ледяным снарядом и попала прямо в голову. При ударе он разлетелся белоснежным фейерверком.