— Не стоит так волноваться. Пока меня еще не поймали на сокрытии улик.
— Вы уже проговорились, — сказал я. — Давайте не будем терять время.
Он обогнул стол и понуро уселся на вращающийся стул.
— Джонсониха что, ваша знакомая?
— Я бы так не сказал.
— Я ее знаю. И муженька знаю, так вот. Он был одним из моих клиентов. Как зовут старикана?
— Эйбель. Но он вовсе не старик.
— Для нее — старик. Это не мое мнение — его. Он пришел сюда шесть-семь месяцев назад; отыскал мое объявление в газете. Я говорил вам насчет ревнивых жен. Оказывается, существуют также и ревнивые мужья.
Свистящий ветер выдувал мусор из моих глазных впадин. В возникшей пустоте накапливалось что-то тяжелое и страшное. По ощущениям могло показаться, что это головная боль. Потом я различил очертания женской фигуры. Но лицо ее было пустым, а нижняя часть тела не просматривалась.
— Продолжайте. — Мой голос как-то странно прозвучал в пустоте. Фигура повернулась спиной. — К кому же он ревновал?
— К какому-то адвокату, парню по фамилии Сайфон. Или что-то в этом роде. Могу посмотреть в картотеке.
— Не утруждайтесь. Его фамилия Сайфель.
Бурк понимающе покосился на меня.
— Джонсон не выдвинул никаких обвинений. Сказал, что хочет проверить, так это или не так. Сомнения его, видите ли, убивали. Так всегда бывает.
— И что же, разрешили вы его сомнения?
— Думал, что да. Теперь не уверен. Лемп работал с Джонсоном. Кстати, именно Арт попросил меня поставить его на это дело. Оно, как мне показалось, его очень интересовало. Я в то время со всеми своими людьми занимался расследованием на киностудии, поэтому и послал его в Пасифик-Пойнт. Лемп наблюдал за дамочкой Джонсона четыре-пять дней. Это было в ноябре. Рапорт он представил отрицательный. Миссис Джонсон пару раз встречалась с адвокатишкой, но при этом всегда присутствовал либо сам Джонсон, либо мамочка Сайфеля, либо еще кто. Я не шакал: сказал Джонсону, что он выбрасывает деньги на ветер.
— Но теперь вы не очень-то уверены.
Я старался говорить как можно бесстрастнее, но у Бурка оказалось наметанное ухо.
— Не стоит лезть мне на голову. Слишком многие уже сидят на ней. — Он поднял скрюченную правую руку и сделал несколько движений, словно отбивая удары в лицо. — Так, значит, дамочка вам по душе. А теперь посмотрите на вещи спокойно. Я знаю сейчас, в то время я ничего не знал. Рапорты Лемпа не стоили бумаги, на которой были написаны. Даже если бы он засек их трахающимися, он и тогда бы ничего мне не сообщил. Он что-то видел в этом деле, раз планировал похищение с ноября месяца. Вполне возможно, что он задумал его даже раньше. Так что ему не выгодно было подтверждать опасения мужа. Не так ли?
— Мне бы хотелось взглянуть на рапорт.
Бурк выдвинул ящик из шкафа с документами, пробежался пальцами по бумагам, лежащим внутри; вначале небрежно, а зетем все более и более внимательно.
— Его нет. Видимо, Лемп перед тем как уйти, прихватил рапорт с собой.
— Вы уверены?
— Взгляните сами. Здесь все, что осталось по этому делу.
Он показал мне запись об оплате: Эйбель Джонсон, получено 125 долларов на текущие расходы.
— Форесту это понравится, будьте уверены.
Бурк бросился в крутящееся кресло и вынул из среднего ящика стола револьвер. С отсутствующим видом он прокрутил полный барабан указательным пальцем:
— Не желает ли кто сыграть в русскую рулетку?
— Уберите, — сказал я.
— РКО. — Он убрал пистолет обратно в ящик. — Не беспокойтесь за меня, Ховард. Я пошутил. Я вообще люблю шутить.
— Сейчас нет времени ломать комедию. Если вы знаете еще что-нибудь, то лучше скажите об этом мне.
— Что, например?
— Где живет Молли Фоон. Мне думается, что в свое время вы ее очень хорошо знали. Может быть, даже и сейчас...
— Вы неправы, дальше некуда. — Его лицо не выражало ничего, но под столом руки втихую боролись друг с другом. — Я с декабря месяца не видел эту маленькую вертлявую сучку.
— И где же вы ее не видели?
Он задал встречный вопрос:
— А она имеет отношение к похищению?
— Она имеет отношение к Лемпу, а он в этом деле ключевая фигура. Я бы не должен вам этого говорить, но если хотите остаться чистым, то придется вам еще чуть-чуть пораскрывать рот.
Его правая рука наконец-то поборола левую, прижав ее к колену.
— Я пару раз бывал в ее доме. Быть может, она там больше не живет, но вполне возможно, что хозяйке известен ее следующий адрес. В любом случае можете рискнуть. Это в Западном Голливуде. — Он дал мне адрес и инструкции, как отыскать дом.
— Спасибо, Бурк. Только зачем было так долго тянуть?
— Я думал, что она студенточка из Сан-Квентина. — Он шлепнул себя левой ладонью по глазам. — Я, видимо, совсем дурень. Ведь знаю же, знаю, что нельзя им доверять, и каждый раз верю им, и жалею, и... Наверное, я тоже тварь.
Я оставил его в одиночестве.
Глава 15
Квартира находилась на тихой захудалой улочке, на втором этаже над гаражом. Свет в окнах не горел, зато соседний дом оказался освещенным и озвученным на полную. Это было белое каркасное бунгало, старавшееся всеми своими немощными линиями походить на дом в «колониальном» стиле. Звуки, доносившиеся изнутри, исходили от радио. Когда я позвонил, голоса внезапно смолкли, и по полу прошлепали медленные, мягкие шаги.
Затем заблокированная на цепочку дверь приоткрылась дюйма на четыре. Из-за длинного женского носа на меня глядели очки, за которыми скрывались глаза. Изо рта вылетело осуждающее:
— Вы не даете слушать мою любимую программу. Имею я право отдохнуть в собственном доме? Что вам угодно?
— Прошу прощения. Но у меня срочное дело. Мне необходимо отыскать девушку, именующую себя Молли Фоон.
Еще больше усилившееся неодобрение превратило лицо в ледяную маску.
— Я о ней ничего не знаю. Если вы один из этих ее никудышных дружков...
— Я офицер по надзору за условно осужденными, — проговорил я, прежде чем она успела захлопнуть дверь. — И расследую весьма серьезное дело.
Ледяная маска стала таять на глазах. Что-то вроде удовольствия засветилось за стеклами очков.
— Она что, попала в переделку? Я всегда говорила, что эти нелепые выходки доведут ее до беды. Да что там! Когда я была в ее возрасте, то даже заговорить с мужчиной не смела. Отец строго наблюдал за девочками...
— Могу я войти?
Она сбросила цепочку и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы я мог проскользнуть в образовавшуюся щель.
— Не обращайте внимания. В доме такой кавардак...
Внутри оказалось очень, как-то даже противоестественно чисто, словно женщина ждала комиссию по проверке. Но вещи были старыми: ковры, мебель, даже висящий в коридоре календарь. Застоявшийся тяжелый воздух сочился запахами затхлых специй. Выцветший лозунг, висящий на стене возле пианино, гласил: «Дымок так же легко поднимается из очага крестьянской хижины, как и из камина надменного дворца».
Увидев, что я читаю, она произнесла:
— Какая истина! Не хотите ли присесть, мистер...
— Кросс, Ховард Кросс.
— Мисс Хильда Трентон. Рада с вами познакомиться, мистер Кросс.
Мы сели лицом друг к другу в глубокие кресла-качалки, возле старого кабинетного радио. Оно потихоньку шипело, посверкивая лампой, словно порыв подавленной страсти. Мисс Трентон наклонилась ко мне, поставив острые локти на острые коленки.
— Что же она натворила?
— Это я как раз и выясняю. Понимаю так, что здесь она больше не живет?
— Молли прожила у меня месяц или около того, и скажу откровенно: даже если бы она сейчас приползла ко мне на коленях, я бы все равно не сдала ей квартиру. — Женщина хмуро улыбнулась. — Но, разумеется, она не приползет, потому как эта девица собрала вещи в мое отсутствие и сбежала, задолжав квартплату за неделю и не попрощавшись. Но скажу вам честно, я не огорчена. Сейчас в квартире живет очень приятная молодая пара.
— Когда уехала Молли?
— В начале января, точную дату не помню.
— И конечно, не оставила следующего адреса...
— Еще бы! Она ведь должна мне восемнадцать долларов. С моей стороны было непростительной глупостью доверить ей квартиру даже на неделю. Ведь Молли горазда выдумывать: как в один прекрасный день все в ее жизни переменится, она получит роль в кино, станет звездой и отплатит мне вдвойне... Или как выйдет замуж за прекрасного юношу. — Мисс Трентон фыркнула. — Ни один нормальный молодой человек никогда не женится на такой.