Го Хэн некоторое время копался в настройках, нашел какую-то вечернюю спокойную музыку, которую обычно включали в кафе. И еще больше приглушил свет. Обернулся осторожно, словно опасался, что пока он копался — Чжу Баи тихо улизнул. Но тот ждал его, сидя на диване и чуть наклонившись вперед. Раздумывал, нужен ли ему алкоголь, или и так нормально. И перевел взгляд на Го Хэна, который направлялся к нему, расстегивая на себе рубашку.
Чжу Баи, который был спокоен, даже возбужден, вдруг обожгло это так, что он шарахнулся. Воспоминания этого мира, но другого его — Го Хэн так же приближающийся, снимающий майку. Страх перед тем, чем это продолжится. Это наложилось на здесь и сейчас, и Чжу Баи словно в яму упал. Он забился в угол дивана, бросил быстрый взгляд в сторону коридора, где была дверь, нащупал в кармане ключи. Го Хэн как и обещал остановился, даже спросил:
— Мне остаться одетым?
Чжу Баи едва не бросил: «Вернуться назад во времени и никого не насиловать тебе», но сдержался. После этого их ждал бы еще на час разговор о том, как Го Хэн сожалеет. И Чжу Баи отрицательно помотал головой и переполз по дивану снова в центр из угла. Го Хэн все равно раздеваться не стал, к тому же присел на корточки напротив Чжу Баи, заглядывая в лицо снизу вверх.
— Отпустило? — спросил он. Чжу Баи кивнул, только после этого Го Хэн поднялся и вернулся к поцелую. Он стал более поспешным, или считал некоторые ступени уже пройденными. Ритм сердца Чжу Баи не менялся, но менялась тональность — с бешено стучащего от ужаса, до быстрого сердцебиения от возбуждения. Он уже не выносил эти эмоциональные качели. Хотелось скорее перейти к активным действиям, чтобы ни на что больше не отвлекаться.
Го Хэн до конца расстегнул и снял рубашку, за запястье попытался поднять его, чтобы отвести в спальню, но Чжу Баи вспомнил про лепестки и уперся, попросил:
— Давай здесь.
Го Хэну было уже все равно, где. Он только перевернул его спиной к себе, оперев лицом в спинку дивана, и Чжу Баи спохватился: «Что, уже?» Да, уже — Го Хэн нервно нащупал пуговицу на его джинсах и расстегнул, затем быстро молнию. Чжу Баи расслабился и позволил себе не думать о том, что происходит и что он вообще-то тоже должен что-то делать. Только послушно приподнялся, когда нужно было снять с него штаны. Снова заминка — Чжу Баи понял, что Го Хэн рассматривал его. Словно за все это время не насмотрелся.
— Я слишком редко говорю, что люблю тебя, — выдохнул Го Хэн, прижавшись к нему и погладив по ягодицам. — Надо с этого каждое утро начинать.
— Я знаю, — возразил Чжу Баи, который предпочел бы обойтись без разговоров. Даже если это признания в любви. Хватало того, что Го Хэн сбивчиво дышал у него над ухом и гладил по голым бедрам. Так было уже лучше, хотя Чжу Баи и понял для себя, что где-то тут точка невозврата, и теперь если он скажет: «Нет» — его уже не послушают. По крайней мере попробуют переубедить. Но и он отказывать не собирался. Как на краю крутой высокой горки, преодолев восхождение и уже свалившись с края. Да, конечно, можно отказаться и уйти, но зачем, если самое страшное ты преодолел и остался только восторг. Чжу Баи как-то не задумывался о том, что Го Хэн делает второй рукой, и только когда между ягодиц легло горячее, и длинное — он как-то спокойно отметил: «А, раздевался». Они покачивались, словно на волнах, это было тоже заигрыванием — на этом этапе. И Чжу Баи подставился, прогнувшись в пояснице, словно ничего не знал о подготовке. Го Хэн хрипло посмеялся, и звучало это чертовки сексуально. Вообще то, что у кого-то от него может срывать тормоза, сейчас казалось потрясающим, словно Чжу Баи забыл, к чему это может приводить.
Происходящее было очень похоже на его сны, в которых он боялся своих желаний. Там тоже Го Хэн был только голосом и руками. Так же сильно прижимал его, прижимался сам. И покачивающиеся движения были.
— Как тебе понравится? — спросил Го Хэн. Сказал бы он это обычным тоном, Чжу Баи бы уже ругался, что он ломает атмосферу. Но его голос, хрипотца в нем и придыхание давали некоторое понятие о его состоянии. И Чжу Баи захотелось, чтобы он самыми пошлыми фразами рассказал все, что собирается сделать дальше. Но вместо этого он, прижавшись лбом к спинке дивана, попросил, не узнавая свой собственный голос: