С другой стороны появились длинные когтистые пальцы, тонкие и костлявые. Они казались полупрозрачными, состоящими как будто из серой пыли, пушистыми и странно мерцающими.
Я отдернул руку, и когти мазнули по стволу, оставляя глубокие царапины и размалевывая мою кровь по белой краске.
Не знаю, что испытал. Страх? Удивление?
Нужно бы бежать от странного существа, непонятно как прячущегося за деревом, но я продолжал стоять и смотреть. Смотреть, как с другой стороны появляется длинный тонкий хвост, тоже состоящий из полупрозрачных клочков пыли. Мерцание, напоминающее мигание звезд, подтолкнуло к какой-то мысли. Но я никак не мог ухватиться за нее. Звезды… С этим было связано что-то важное. Что-то, что поможет мне понять…
Если бы я только сам знал, что именно хочу понимать.
Тихий свистящий шепот раздался из-за дерева, с той стороны, где скрывалось пугающее существо:
— Беги-и-и… Ищи-и-и, если х-хо-о-очеш-ш-шь ее получи-и-ить…
Я хотел. Очень хотел. Не понимал, за кем гонюсь, но знал, что это важно. Что должен найти ЕЕ.
Я побежал. Едва дыша от боли и истекая кровью. Черт, даже когда меня ранили, ее было меньше. Я оставлял за собой кровавый след, по которому шло то самое существо. Я видел лишь тень. Серую, сотканную из пыли и звездного мерцания. Там, где положено быть глазам мерцали два голубых фонарика, а на месте рта клацали зубы длиной с палец. Это существо гналось за мной, чтобы помешать.
Но я так долго искал, что не мог позволить себе сдаться.
Задыхаясь, я бежал пока впереди не появилась почти сказочная избушка. Как будто огромная иллюстрация из детской книжки. В такой Баба Яга поджидала глупых царевичей. И именно ее нашли Гензель и Гретель.
Красивый деревянный забор с резными воротами, по которым бродил серый кот. Он казался смутно знакомым и словно чего-то от меня ждал.
При моем приближении подул ледяной ветер. Заскрипели два висящих на заборе фонаря. Свечи внутри них почему-то горели голубым пламенем. Этот цвет тоже был мне знаком. Только я никак не мог вспомнить, где его видел.
Отворив ворота, я вошел внутрь. Дом охраняли два жутких пугала, сшитых из мешков. Они казались распятыми на крестах мертвецами. На мешковинах были вырезаны искаженные физиономии. Там, где положено быть рту, все было измазано чем-то красным.
Когда я подошел ближе, оба пугала вдруг вздрогнули, подняли головы и уставились на меня. Они начали дергаться, пытаясь сняться с шестов, на которых висели, и потянулись ко мне.
Дверь в низенькую избушку отворилась, и на пороге появилась… Я не видел, кто это, но точно знал, что ищу именно ее. Она стояла в темноте, только голубые глаза сверкали так ярко, что казались двумя звездами.
Ее тихий голос донесся до меня соблазнительным шепотом. Я просто перестал соображать, когда услышал. Как будто, он был специально создан, чтобы лишить меня рассудка.
— Если хочешь войти, накорми их.
Я просто завис. Даже не понял, о чем она говорит. Не видя ее лица, вообще ее не видя, представлял, как она будет шептать в тишине мое имя, смеяться, а потом громко стонать.
Хрипло я переспросил:
— Накормить?
Она снова прошептала.
— Да, своей кровью…
Мозг совсем не улавливал того, что она говорит. Но ее голос. По коже прошли мурашки, и бросило в жар. Не знаю, что было в этом звуке, но это действовало на меня сокрушительно. Я с трудом дышал, но уже не от боли. Даже не от желания – нет, от необходимости к ней прикоснуться.
— Как это сделать?
Я готов был пойти на все, что угодно. Ей нужна моя кровь? Пожалуйста. Жилы, вены, сердце – все, что пожелает. Только бы приблизиться.
Из темноты показалась ее бледная рука. Она поманила меня пальцами, и из раны на животе вырвались капли крови. Мерцая в темноте, меняя форму, они полетели вверх, окрашивая рты пугал новым слоем вишневых пятен.
Я вдруг испытал адскую черную ревность. Чьей кровью они питались до меня? Кто пытался приблизиться к ней? Занять мое место. На это есть право только у меня!
Пугала успокоились и безвольно повисли на шестах, а я, тут же забыв о них, бросился к дверям.
— Кто здесь был до меня?
Она рассмеялась, ускользая в темноту:
— Многие…
— Кто?! Сколько?! – Я уже почти рычал, сходя с ума от ревности.
— Достаточно, чтобы я смогла доставить тебе удовольствие, какое больше никто не сможет…
То, что я испытал от этих слов, было даже не возбуждением. Меня как будто заживо вскрыли и сунули внутрь горящие угли. А потом поворошили их, разводя костер, который питали мои внутренности.
Я хотел ее. Хотел получить ее себе. И чтобы больше никто не знал и не видел, кем я обладаю. Сладкой ведьмой, которая приворожила одним только голосом. И одновременно меня пожирала черная ревность. Я докажу, что я лучше. Лучше всех тех, кто был здесь до меня. Лучше каждого, кому она дарила свои прикосновения и поцелуи.