– Привет, Умма. Нет, все в порядке. Просто звоню, – сказала я задыхающимся голосом. Прошло три недели с тех пор, как мы разговаривали, и до этого момента я не ощущала дистанции. Увидев маму и услышав ее голос, я тут же лишилась присущей поп-звездам уверенности. Я снова стала обычной собой.
Затем, оттеснив мамино лицо, на экране появилось папино. Его волосы цвета соли с перцем были растрепаны, и он надел очки в черной оправе.
– О! Почему ты еще не спишь?! – мой отец всегда выглядел, будто взволнованный профессор волшебной школы.
– Тут всего около десяти, – сказала я со смехом, наблюдая, как мои родители борются за место на экране. – Я вас разбудила?
Моя мама пренебрежительно махнула рукой.
– Не меня. Теперь я встаю раньше твоего папы.
– Ну да, ну да, в каком мире? – сказал папа, как всегда мешая корейский с английским. – Только на этой неделе, потому что…
– Он смотрит эту «Игру престолов», – перебила моя мама. – Не знаю, как он может смотреть это перед сном, – она содрогнулась. – Ужасно.
– Ты это смотришь? – спросила я, вскинув брови. – Аппа, это так жестоко. И как вообще можно уследить за сюжетной линией?
Мама расхохоталась, а папа взволнованно поправил очки.
– Ладно-ладно, ты считаешь, будто твой Аппа – настоящий babo. – Корейский синоним слова «дурак» всегда заставлял меня хихикать.
– Нет, не считаю! – запротестовала я. – Но там так много персонажей и такой сложный фэнтези-мир… – я замолчала, когда экран внезапно заслонил пуховый шарик с черными глазками. Ферн, их померанцкий шпиц.
Он взвизгнул в экран, затем на пару минут воцарился хаос, поскольку мама пыталась поднести собаку к телефону в режиме селфи. Нос пса ткнулся в камеру, и я засмеялась, услышав визг на заднем плане.
– Да боже мой! Почему вы шумите в такую рань?
Ах, безошибочно узнаваемые слова разгневанного пятнадцатилетнего подростка.
– Тут твоя сестра! Поздоровайся! – сказал мой отец, поворачивая телефон, пока я не уставилась на лицо своей сестры. Оно было и похоже, и не похоже на мое – более полные щеки, широкий рот, глаза больше.
– Привет, Вивиан, – сказала я.
– Привет, – пробормотала она. – Ненавижу видеозвонки.
– Что запланировала на сегодня? – спросила я, прекрасно зная ответ.
– Ничего, – она избегала смотреть на меня, но я видела ее взгляды украдкой. – Ты что, сделала микроблейдинг?
– Нет! – я коснулась своей натурально широкой брови.
– Хм. Выглядит странно.
Никто так не может заземлить, как младшая сестра.
Вмешались родители, принявшись излагать планы на выходные. Обыденность в их делах казалась мне такой приятной – разговор, не затрагивавший моей работы, графика, поклонников. Когда я зевнула, мама нахмурилась.
– Эй, тебе пора спать. У тебя был долгий тур, а сейчас надо готовиться к шоу, так ведь?
Я кивнула.
– Ага. Понедельник. Скоро увидимся, да? – после съемки они будут ждать меня в гримерке.
– Конечно! – ответил папа. – Ешь хорошо, чтобы было много сил.
Беспокойство, появившееся на их лицах, наполнило мои глаза слезами. Я нацепила на лицо сияющую улыбку.
– О, я в этом туре отлично питалась. Много пельменей, лапши и всего такого.
Они кивнули, довольные. Конечно, это была ложь. Одна из многих, чтобы мои родители не сошли с ума. Если бы они знали, как мало я ем и сплю… что ж, я не могла не делать этого. Я знала, на какие жертвы пошла моя семья, чтобы я оказалась тут. Самое меньшее, что я могла сделать – не позволить им беспокоиться обо мне.
Я повесила трубку, но тоска по дому давила на меня. Или это было снотворное? Конечности налились тяжестью, но мой разум лихорадочно работал. Я заползла в постель, не умывшись и не почистив зубы, пушистое белое одеяло поглотило меня, словно чудовище. Роскошные простыни скользили по мне, охлаждая мою уютную пижаму. Я тепло одевалась на ночь – привычка, которую я приобрела, живя в Корее.
В первую ночь, которую я провела в общежитии тренировочного лагеря, я легла спать в майке и трусах, и другие девушки подняли меня на смех. Так же, как когда я сказала ppanseuh – как называли нижнее белье мои родители. Еще один промах, делавший очевидным мое американское происхождение. Вероятно, это старое японское слово использовали сейчас лишь бабки. Крутые ребята тут говорили «труселя». Или трусики. И никто не спал здесь только в трусах.
Сестринство, испытание огнем – это я прошла в первые пару лет обучения. Все для того, чтобы оказаться тут, в этом самом гостиничном номере, в этом городе, так далеко от дома. Чтобы подняться на вершину, став звездой K-Pop. Принцессой, королевой. Иллюзия в пастельных тонах и сапогах на шпильке.