– Черт. Не могу дотянуться до своей карты с этим чудовищем, – сказал я с отработанным британским акцентом, которым обычно щеголяют гонконгские дети, выросшие в интернатах. – Не могли бы вы нажать для меня этаж пентхауса?
Женщина издала многострадальный вздох, и я услышал, как она нажала на кнопку.
– Бесконечная благодарность, – сказал я из-за гигантских лепестков лилий фламинго с розовыми прожилками. Она не ответила.
Круто, леди. Кого волнует то, что вы могли впустить в отель корейского Теда Банди?
Женщина вышла на своем этаже, и я испустил мучительный вздох.
– Спокойно ночи! – сказал я, когда она выходила. Она все равно не ответила, и двери за ней закрылись. – Скатертью дорога.
Лифт взлетел прямо на этаж пентхауса.
Время делать фото.
Глава третья
Лаки
– Нам обязательно смотреть это сейчас? – я уставилась на своего менеджера.
Джозеф Йим не отвел взгляда.
– Через три дня ты участвуешь в шоу «The Later Tonight». Если есть возможность сделать что-то лучше, мы должны позаботиться об этом сейчас, не так ли? – его льдисто-голубая рубашка была накрахмалена и заправлена в темно-синие брюки. Он обращал на себя внимание высокими скулами и стальным цветом глаз. Ему было всего под тридцать, и он был кем-то вроде вундеркинда на K-Pop сцене. Под его лейблом уже записано немало синглов горячей сотни. Говорили, у него сверхъестественная способность предугадывать, кто станет следующей большой звездой. Jaeneung, дарованием. И на данный момент его главным создателем хитов была я.
И если все пойдет по плану, я стану не только царствующей королевой K-Pop, но и международной поп-звездой. Шоу «The Later Tonight» должно было сделать меня популярной в Америке.
Америка. Последний рубеж. Не многие K-Pop исполнители преодолели его. K-Pop бесспорно завоевывал популярность в США, но еще не было женщины – звезды K-Pop, песни которой крутили бы на американском радио наравне с хитами Бейонсе или Тейлор Свифт.
На данный момент я была звездой с потенциалом. Мое имя, которое на английском значит «удача», меня не подвело – Джозеф считал меня своим сокровищем. Не маленькую армию самочек, танцевавших с потрясающей синхронностью. Не красивых мальчиков с растрепанными волосами, выступавших с атлетизмом гимнастов и читавших рэп.
Меня. С «удачным» именем. С ангельским голосом, от которого у Джозефа на глаза навернулись слезы, когда я проходила прослушивание. С «естественным» маленьким лицом и большими глазами, продававшими массу косметических продуктов. С благословенным ростом, позволявшим возвышаться над коллегами из женских групп. С точными и женственными движениями, в которых никогда не было ошибок. С безупречным английским.
Я была молнией в бутылке, и звукозаписывающая компания возлагала на меня все надежды и мечты об американском мейнстриме.
Никакого давления или чего-то еще.
Спустя несколько часов после концерта Джозеф и Джи Йон все еще пытали меня в моем гостиничном номере, на мраморном кофейном столике между нами стоял ноутбук. Джозеф хотел пересмотреть мое сегодняшнее выступление, и оба – он и Джи Йон, выжидающе смотрели на меня.
Я могла пойти спать. Я продвинулась в своей карьере настолько, что у меня уже было гораздо больше свободы, чем раньше. Но их ожидающие взгляды раздували воздушный шар давления внутри меня.
– Конечно, давайте, – сказала я с натянутой улыбкой.
Быстро нажав пробел, Джи Йон запустила видео.
Откинувшись на плюшевом диване, я наблюдала, как прыгаю, кружусь и кружусь по сцене – мои руки совершали точные волнообразные движения вокруг лица, пока я пела. Из-за дрянных динамиков ноута мой голос отдавал жестью.
Мы просмотрели все от начала до конца. Я едва замечала, что творится на экране, моргая, чтобы не заснуть. В какой-то момент мое изображение перед глазами у меня превратилось в танцующий гамбургер. М-м-м. Гамбургер.
По крайней мере станцевала я идеально. Крошечная хлопушка с конфетти взорвалась у меня в голове. Безрадостно и слабо. Неспособность порадоваться заставила меня почувствовать себя виноватой, и я выпрямилась.
Видео закончилось, и Джозеф хлопнул в ладони.
– Хорошая девочка, – сказал он, тихо хохотнув. – Вот почему ты всего добьешься. Ты надежная.
Надежная! Настоящая музыка для ушей исполнителя. Я кашлянула в кулак, чтобы подавить смех, поднимающийся к горлу.