Весеннее солнце освещает ели и землю вдоль дороги. Я глубоко вдыхаю свежий воздух, ощущаю, как он проходит сквозь меня, не оставляя никаких впечатлений, иду к машине и сажусь. Милла явно что-то скрывает от меня, и я не знаю, как долго смогу участвовать в этом представлении прежде, чем сяду в самолет и улечу домой. Вместе с тем мне не нравится мысль о том, что я уеду, так и не узнав, что, собственно, покидаю.
Глава 12
Сив сидит в машине сзади меня, посередине сиденья. Я вижу ее в зеркале заднего вида. Она пристально уставилась в мобильный, пока автомобили, автобусы, трейлеры, машины доставки, наматывающие километры каждый день из области в город и обратно, раздраженные родители, которым надо успеть сдать своих детей, чтобы попасть наконец на работу, заполонили дорогу в обе стороны. Вообще-то я не люблю поездки на автомобиле. Это наводит меня на мысли о животных, которых перевозят в темных трейлерах, и они даже не знают, что их ждет по прибытии. Но на этот раз все по-другому. На этот раз я знаю, что меня ждет, когда мы доберемся до места.
– Ждешь не дождешься? – спрашивает Сив, подняв глаза от мобильного.
– Да, – отвечаю я, когда мы проезжаем мимо автобусного кармана, где шофер, сидя на корточках, заглядывает под колеса припаркованного трейлера.
Я до сих пор помню свою первую поездку, самую тяжелую из всех. Мы сидели за кухонным столом, солнце светило в окно, и во всей квартире было очень жарко. По ее виду я поняла – что-то не так. Она была так далеко отсюда, хоть и сидела рядом со мной. Она осталась на лестнице, когда мужчина повел меня к машине. Казалось, ее лицо, ее карие глаза и теплые руки утонули в солнечном свете. Мама, я никогда тебя не спрашивала. Ты улыбалась, потому что тебе было грустно, или ты была рада?
Глава 13
Родители Сив живут в красном доме, построенном еще в восьмидесятые, с вальмовой крышей и цокольным этажом, наполовину возвышающимся над землей. В дверях нас встречает мать Сив, у нее короткие прямые выкрашенные в черный цвет волосы. Она напоминает мне Лиз. Однако она не выказывает характерного для моей сестры страха при встрече с незнакомыми людьми в дверях.
– Здравствуйте, меня зовут Сюннёве. – Она трясет руку Миллы, а глаза ее сияют от радости узнавания и личного знакомства.
– Торкильд Аске, – представляюсь я, когда она наконец отрывает глаза от Миллы.
– Да, да, проходите, пожалуйста, – говорит Сюннёве и кивает. – Не обращайте внимания на беспорядок. Мой муж сейчас на работе. Кстати, кофе уже готов. И вода для чая, – добавляет она. – Муж настоял на том, что мы непременно должны подать чай, так как все художники, очевидно, предпочитают чай черному кофе. Я купила множество разных видов. – Она прижимает руки к груди, стоя в проеме между коридором и гостиной.
– Спасибо, звучит замечательно, – говорит Милла, когда ей наконец удадается повесить верхнюю одежду и проследовать за Сюннёве к накрытому столу, посреди которого стоит огромная стеклянная миска с чайными пакетиками всевозможных цветов. В центре комнаты на полу в корыте свалено грязное белье, и еще куча грязной одежды висит на спинках стульев, расставленных вокруг стола. Вся гостиная пропахла смесью свежего цитруса и сырой одежды.
– Сив же моя старшенькая, – произносит Сюннёве, наливая в чашки горячую воду и кивая в сторону тарелки с нарезанным лимоном. – Она была единственным ребенком до того, как пошла в школу. Тогда у нас родились близнецы. – На мгновение она медлит и опускает глаза, задумавшись. Затем снова поднимает взгляд на Миллу. – С тех пор она и начала меняться, стала озлобленным, трудным ребенком.
– Что вы имеете в виду? – спрашиваю я. У Миллы в глазах снова появился тот тусклый блеск, словно она ищет, на чем сфокусироваться, как будто борется с собой, чтобы держать контроль над своими чувствами.
– Она терпеть не могла мальчиков. – продолжает Сюннёве. – Не хотела играть с ними, злилась и ревновала, когда я кормила их грудью. Позже все стало только хуже. Сив сделалась невыносимой, не только в общении с братьями, но и в школе, и в конце концов нам пришлось обратиться за помощью. В семь лет у нее признали расстройство поведения. Когда она пошла в третий класс, мы больше не могли справляться с этим. Организация по охране детства предоставила ей место в детском доме по разгрузке родителей в Окермюре. Она жила там всю неделю и приезжала домой на выходные. – Сюннёве тяжело вздыхает. – Лучше не становилось, но мы просто были не в силах жить с ней под одной крышей, мы просто не могли… Мальчики испытывали страх, когда она была дома… и… и…