— Имел, знаете ли, удовольствие… — развел руками Вануйта. — Между прочим, сумел обдурить. Но я это так, к слову. Жду ваших вопросов.
— А я надеялся, — сказал светловолосый, усаживаясь напротив Вануйты, — что вопросы начнете задавать вы. Мол, по какому праву свободного человека… и так далее.
— Такие вопросы в моей ситуации задавать бесполезно, — вежливо улыбнулся Вануйта. — Раз ваши люди идут на похищение, что карается минимум семью годами лагеря строго режима, значит, у вас есть серьезные основания для подобного шага. Вот я и жду вопросов, чтобы не затягивать дело. А то у меня в два часа важное совещание. Да еще и пообедать надо. Успеем, как полагаете?
Человек в скромном костюме не спеша достал сигареты, поиграл зажигалкой.
— Прежде всего, разрешите представиться: капитан СГБ Фролов, следователь отдела по борьбе с экономическим саботажем.
— Очень приятно, — привстал юрисконсульт.
— Мы были вынуждены… пригласить вас сюда не совсем обычным способом, чтобы не дать возможности связаться с кем-то из ваших. Согласитесь, это разумно. Вы ведь не один работаете в Москве, господин Вануйта?
— Конечно, не один, — согласился Вануйта. — Насколько мне известно, в столице несколько тысяч юрисконсультов. Что вы хотите — время беспрецедентного всплеска деловой инициативы. У юрисконсультов, даже свой клуб есть. Собираемся по пятницам в Доме юстиции. Я, правда, редко бываю…
— Не морочьте голову, — холодно оборвал Ивана Пилютовича следователь. — Я другое имею в виду… Посмотрите на снимки!
Он пододвинул по столу две фотографии. Одна была переснята из личного дела Ивана Пилютовича, другую привез Шестов.
— Это, конечно, я, — сказал Вануйта. — А этого человека никогда не встречал.
— Посмотрите на обороте. Ну, что скажете?
— Просто удивительно! — восхитился Вануйта. — А я думал, что у меня совершенно редкое сочетание отчества и фамилии. Выходит, теория домино права. Знаете, если долго бросать кости домино, то теоретически возможно совпадение двух комбинаций при самом большом количестве камней.
— Слышал об этой теории, — сказал Фролов. — Не угодно ли посмотреть этот текст?
— С удовольствием… Это по-ненецки, господин капитан. Называется «За что я люблю родной Север». Ненецкий язык относится к самодийской группе финно-угорских, или уральских, языков. Да, очень поэтичный текст. Что это, если не секрет?
— Ваше конкурсное сочинение в техникуме.
— Что вы говорите? Да, летит времечко… Неужели я когда-то был таким восторженным мальчиком? Извините, растрогался…
— Не валяйте дурака, — сказал Фролов. — Значит, ненецкий язык вы знаете хорошо?
— Не очень, — виновато вздохнул Вануйта. — Дома давно не был, забывать стал язык. А он, знаете, очень интересный, хоть для русского уха непривычный. Ну, например, слово «хвост». Ябцо! Вслушайтесь, господин капитан… Ябцо! Или хасавако — мужчина.
— Прямо по-японски звучит, — ухмыльнулся капитан Фролов. — Японский знаете?
— Ну, господин капитан… Если у вас фотография из моего личного дела, то там же вы могли высмотреть, что японским я владею. А также английским, испанским и арабским. Причем довольно прилично. Люблю, знаете, изучать иностранные языки. Да все времени не хватает.
— Странно… Скромный юрисконсульт прилично владеет несколькими языками, совсем не родственными. Зачем это вам?
— Время занять. Я же не пью, не курю, хобби нет. А деньги есть, хоть небольшие, но есть. Вот и занимаюсь с гипнопедами. Между прочим, закон не предусматривает наступление ответственности за изучение иностранных языков.
— Да-да… — рассеянно сказал Фролов. — А теперь просветите, господин Вануйта, на каком говоре ненецкого языка написан текст?
Вануйта больше не улыбался.
— Не знаете? — удивился Фролов. — Но это же так просто… На восточном, господин Вануйта, на восточном.
— Конечно, на восточном, — с облегчением сказал Вануйта. — Я просто растерялся от вашего вопроса. Неужели, подумал, капитану знакомы такие тонкости! Разрешите взглянуть еще раз… Да, это восточный говор.
— Опять неувязочка, — откровенно засмеялся Фролов. — Тут фотокопия, изготовленная в нашей лаборатории. Мы чуть-чуть поправили оригинал. Настоящий текст был на восточном говоре, а этот — на западном. Спутать их мог человек, который выучил литературный ненецкий язык. Так что, конницива, Вануйта-сан! Как здоровье императора?
Вануйта долго молчал.
— Император чувствует себя неплохо, — отозвался он наконец, щуря и без того узкие глаза. — Правда, мы виделись с ним в последний раз лет десять назад, и то издали, на каком-то приеме. А вы, господин капитан, из отдела по борьбе с экономическим саботажем, я не ослышался? Как поживает подполковник Лапиков?