Плиточники уже свое дело сделали и ушли, теперь обойщики трудились — обтягивали гостиную голубым штофом, а спальню — розовым. Была в квартире и небольшая темная комнатка. В ней Лимон решил устроить мастерскую — вытребовал у невесты такое право. Свои инструменты приволок и разложил. Купил немецкий столярный набор — с ума сбежать! И уже губы раскатал, уже размечтался, как он будет в этой уютной комнатке, отгородившись от прошлого, строгать светлое будущее: стеллажики там под книжки, детскую мебелишку… А то притащит из лесу корягу — кресло наихудожественное замастырит! Какие проблемы, господа…
Отвратная стояла погода, а на душе у Лимона — ни облачка. Сидел он на подоконнике в просторной кухне, покуривал и смотрел с третьего этажа вниз, на торопливых людей, прикрывающих лица от секущего ледяного дождя. Лимону некуда было торопиться — покончил он с крысами. Завязал с работой.
В глубине огромной, пустой и гулкой квартиры лениво переругивались обойщики. По телеку выступал казачий хор. Напротив, через дорогу, возле эротического театра, стоял серый «шевроле». Потоки дождя со снегом хлестали по притемненным стеклам. Ничего машинка… А у Лимона лучше! «Вольво» он пока держал на прежней стоянке у дяди Бори, под эстакадой Самотеки. Теперь не худо подумать о гараже. На Страстном, под сквером, есть подземные стойла, надо бы очередь занять. Дорого, правда, обойдется гараж, но не дороже денег. А этих денег у Лимона нынче навалом. Естественно, долларами пришлось расплачиваться за новые радости жизни. Полусотенные купюры с бородатым и высокомерным президентом Грантом так и летели. Машина обошлась в полторы тысячи, квартира — в три. Еще тысячу Лимон толкнул на Рижском рынке и взамен получил целую наволочку российских «бабочек». Хватит и на венчание, и на свадьбу. Батальон можно неделю поить. Даже такой крутой, с медными глотками, батальон, в котором Лимон служил на Африканском Роге.
Все равно много еще оставалось денег. Словно и не починал он железный ящичек, раскуроченный на даче в Бутове.
К серому «шевроле» внизу быстро подгребли двое — высокий в десантном комбинезоне и маленький, чернявый, в невзрачном сером пальтеце. Даже через улицу было видно, что это нерусский. Китаец, наверное, или японец. Их на Москве нынче много, особенно японцев. Пятнистый схватил маленького за руку и вроде бы насильно запихнул на переднее сиденье. Но скорей всего, Лимону это только показалось. Небось горилла хозяина куда-то везет… Нерусский, перед тем как в машину сесть, оглянулся по сторонам. Уехали. А через минуту на это же место встал красный спортивный «фиат». Красный как пожар.
С оставшимися деньгами надо что-то делать. На счет не положить — в банке сразу же потребуют декларацию. Хмыри из наркобизнеса, Лимоновы крестники, сотни тысяч, видать, на счета клали, и ничего! Тот же Лоб замучился бы их писать, декларации-то… Может, закопать денежки от греха подальше? Чернявый с дачи жив-здоров, хоть и сидит где-нибудь в подвале СГБ. Возьмет и заложит со зла!
Безоблачное настроение пропало. Лимон задавил окурок в хрустальной пепельнице, бесцельно открыл холодильник. В квадратной бутылке «смирновской» оставалось на донышке. Вот и появилось заделье — надо бы к Елисееву сходить, пополнить запасы спиртного. В знаменитом магазине, где снова хозяйничали представители когда-то известной купеческой фамилии, продукты были высшего качества и отпускались только за доллары и марки. Покупая здесь водку, прозрачные пакетики пластовой осетрины или плоские стеклянные баночки кавьяра, Лимон и себя чувствовал потомком каких-то воротил. Хорошо иметь много денег. Освежает восприятие мира и утишает душу. Для полного кайфа Лимон разговаривал у Елисеева только по-немецки. Приказчики его уже узнавали и дверь распахивали…
Обулся Лимон в серебристые сапоги на песцовом меху, натянул пуховую куртку-канадку и собрался взгромоздить на голову остроконечную волчью шапку с хвостом, писк моды… Входной звонок замурлыкал. Небось Зинаида из булочной прибежала — по такой погоде. Соскучилась, кисуля… Надо ее с Большого Сухаревского изымать. Хочет служить, чтобы дома не сидеть? Пусть идет в книжный магазин. Или в парфюмерию. На Тверской места хватит. В том же елисеевском квартале достаточно магазинов с непыльной работой.
Нажал Лимон кнопочку дверного монитора, чтобы полюбоваться невестой лишний раз, а с экранчика глянула усатая рожа. Она щурилась от ветра и дождя. Батюшки! Старый знакомый, унтер патрульный… И даже вроде уже не унтер. Ничего не поделаешь: кнопочка ответчика была нажата, над дырочкой микрофона на входной двери загорелась зеленая лампочка — глаголь, мол, гость дорогой…