Что происходит? Учения? Какие могут быть учения в стране, где нет армии! Откуда эти машины, эти неулыбчивые, парни? Что они вообще делают возле ядерной станции?
Мария попятилась. Поселок, в котором она прожила без малого пять лет, поселок, знакомый до каждого дерева и каждого поворота дороги, вдруг показался чужим — в начале дня он словно вымер. Не бегали на школьном дворе дети, не бродили по березняку владельцы собак, выгуливающие своих четвероногих, молчал спортзал, из которого обычно почти круглые сутки доносились сочные шлепки по волейбольному мячу и азартные выкрики.
А что, если была попытка военного переворота? Иначе зачем здесь, на энергетическом узле, парни с автоматами? Их, должно быть, прислали охранять станцию — на всякий случай.
После некоторых колебаний она пошла к общежитию Гавриловой. Пятнистая машина взревела и уехала. Мария с облегчением вытерла пуховой варежкой мокрый лоб.
— Стой! — раздалось совсем рядом.
Мария вздрогнула и оглянулась. К ней неторопливо шли двое пятнистых.
— Где живете?
Почему они постоянно об этом спрашивают?
— Зачем ходите по поселку? Разве вас до сих пор не предупредили?
— Нет, — осторожно ответила Мария. — А о чем должны были предупредить?
— Не шляться! Сидеть дома! — рявкнули ей почти в ухо.
Ни о чем больше не спрашивая, она побежала в общежитие. Может, хоть Гаврилова расскажет, что происходит… В холле, на диванчике, развалился пятнистый. Кепи он небрежно бросил на столик вахтерши, а ноги в ребристых ботинках — «траках» — сложил на батарею отопления.
— Вы здесь живете? — спросил страж, не меняя позы.
— Вообще-то я к подруге…
— Тогда — кругом марш! — пролаял пятнистый. — Живо домой.
У нее подгибались колени, когда она возвращалась к своему общежитию. Происходило что-то непонятное и плохое. В подсознании шевелилось забытое странное слово, объясняющее все, что творилось вокруг, и только у самого общежития, увидев на крыльце пятнистую фигуру с раскоряченными ногами и автоматом на груди, она вспомнила это странное слово — оккупация… Оккупация? Но они же соотечественники! Пятнистый на крыльце походил, как оловянный солдатик из-под штампа, на кучу таких же игрушек, на всех его собратьев, встреченных Марией за короткое время. Может быть, это роботы захватили поселок, пришла в голову нелепая мысль. И Мария у самого крыльца истерически рассмеялась.
— Нанюхалась с утра? — спросил пятнистый. — Или по вене задолбила?
Нет, он не был роботом — нахальный парень с тугими бицепсами и тугими щеками.
— Что происходит? — закричала Мария. — Может, мне кто-нибудь объяснит?
— Много будешь знать — скоро состаришься, — благодушно сказал парень и подмигнул. — А стариться тебе, подруга, еще рано. Еще сгодишься — на сто процентов.
— Где твое начальство? — яростно пошла на него Мария.
Я пожалуюсь, что хамишь!
— Никто не хамит, — буркнул парень, отступая. — Подумаешь, цаца… Пошутить нельзя? А начальство известно где — на станции. Где же еще…
— Я могу туда проехать?
— Туда — можешь, — неохотно сказал парень.
Мария демонстративно медленно подошла к своей «хонде». брошенной под окнами, села за руль, почему-то все это время ожидая либо окрика, либо очереди в спину. Однако когда она разворачивалась, страж на крыльце дурашливо выпятил пузо, щелкнул каблуками и приложил пятерню к длинному козырьку…
Проезжая по поселку, она снова поразилась безлюдью. Лишь пятнистые по двое прохаживались вдоль дороги и во дворах. Ее ни разу не остановили. Выехав из поселка, она поняла, почему: путь на Вышний Волочек был перегорожен металлическими треногами, обмотанными спиралью колючей проволоки. И возле этой хищной изгороди торчала уже привычная глазу пятнистая пара.
Нет, подумала Мария, сворачивая к станции, это не попытка военного переворота, это военный переворот, без всякой там попытки. До станции она гнала машину почти не тормозя и доехала, как по летнему времени.
А за серым кубом дирекции она увидела… Мария резко затормозила и несколько секунд безвольно сидела в машине, не в силах ни выйти, ни уехать. Пугающе непривычно выглядел высоченный забор вокруг площадки с энергоблоками, проломленный в том месте, где раньше стояли стальные ворота на роликах. Сами ворота и часть бетонных плит забора валялись в месиве снега и грязи. А возле проходной дремало вороненое металлическое чудовище, похожее на сороконожку. Только вместо ног у чудовища были странные конечности, похожие на колеса древних пароходов. Редкий снежок, уже основательно запорошивший покореженные платформы ворот, падал на лоснящуюся черную тушу и таял. Падал и таял. И это еще больше подчеркивало живое в чудовище.