— Кира, пожалуйста, дай мне шанс. Я люблю тебя. Вас обоих с малышом люблю. Всё для вас сделаю, только пожалуйста, разреши мне быть рядом.
Поцелуи кружили голову. Тело предательски отзывалось на ласки. Гормоны бурлили. Было так хорошо, что я готова была согласиться на что угодно, чтобы это чудесное ощущение не заканчивалось. Но за стенкой была бабушка. И, по её мнению, вероятно, мы слишком сильно торопились. Поэтому она начала привлекать к себе внимание сначала тихонько, потом настойчивее. Нам пришлось оторваться друг от друга и выйти в кухню.
— Кирюша, твоя бабушка всегда дома? Или ходит по вечерам в гости к соседкам?
Я прекрасно поняла, к чему был вопрос. Прошло всего несколько месяцев, и я была уже не такой наивной дурочкой. Он спрашивал меня не столько о бабушке, сколько о том, готова ли я впустить его в свою жизнь настолько близко.
— Я не знаю, — прошептала в ответ, заливаясь краской.
— Не буду тебя торопить. Но мне уже очень трудно себя сдерживать.
— Я боюсь…
Видимо, он истолковал это как-то по-своему, потому что тут же сказал:
— Конечно, понимаю. Завтра же сдам все анализы и принесу тебе справки.
Я не стала ему говорить, что я имела в виду совершенно другое. Так он дал мне небольшую передышку, чтобы внимательно прислушаться к своим чувствам, настроиться и переступить через страхи.
Время это пролетело незаметно. Однажды вечером он принёс несколько справок с результатами анализов. Не комментировал, просто отдал их мне. Всё было понятно без слов. Его терпению пришёл конец, и я должна была принимать решение.
С Никитой мне было хорошо, уютно, спокойно, защищённо. Я чувствовала себя любимой и необходимой. Это было именно то, чего мне так не хватало в отношениях с Кириллом. И Никита мне нравился. Может быть, со временем я бы даже смогла его полюбить. Но главным аргументом было то, что он готов был принять меня вместе с моим ребёнком и растить его, как своего. В этом я нуждалась больше всего. И я решилась…
Я боялась близости с ним. Потому что помнила дискомфорт и разочарование от близости с Кириллом. Но если того я любила и готова была терпеть ради него всё, что угодно, то с Никитой я рисковала сорваться и оттолкнуть в самый неподходящий момент.
Первая близость меня… шокировала. Я купалась в бескрайней нежности и ласках. Он меня завёл так, как я ни разу не заводилась с Кириллом. Оргазм оглушил в буквальном смысле слова. Я перестала воспринимать происходящее снаружи, потрясённая тем, что творилось внутри. Это были не фейерверки, это был взрыв гигантской мощности, который смёл напрочь все мои сомнения, страхи и недоверие.
Уже потом, прокручивая в памяти каждое мгновение, поймала себя на мысли, что не было ни боли, ни дискомфорта. Всё было по-настоящему, именно так, как описано в любовных романах. По сравнению с испытанными эмоциями, секс с Кириллом казался какой-то фальшивкой и воспоминания о нём вызывали не сожаление, что его у меня больше нет, а недоумение.
Глава 11
"Мороз и солнце; день чудесный!", — вспомнилось, когда я вышла на крыльцо корпуса нашего факультета. Не так холодно, как утром. Выпавший накануне снег играл на солнце тысячами блестящих цветных переливов. Безветренно. Красота!
Душу согревал зачёт по базам данных, стоивший мне стольких нервов и усилий.
Особый сорт женщин-преподавательниц — мегеры, посвятившие себя науке, которые, не имея своей личной жизни, срывали свою злобу за неустроенность на замужних и, особенно, беременных студентках.
Вот такая дама как раз преподавала нам базы данных. Девушек она на дух не переносила, а если на пальце замечала обручальное кольцо, то студентка автоматически становилась для неё врагом народа. Беременные и вовсе оказывались для неё джек-потом.
Валентина Эдуардовна и раньше меня не особо жаловала, а по мере роста живота, начала открыто терроризировать. Сегодня утром Никита провожал меня до самого крыльца факультета, чтобы я случайно не поскользнулась на нерасчищенных после вчерашнего снегопада дорожках. Как обычно, он бережно поддерживал меня за талию и руку. Мегера кинула на нас такой красноречивый взгляд, что я сразу поняла, что хана моему зачёту — завалит и глазом не моргнёт.
Но не зря же я все лабораторки сделала сама, ни разу Никиту о помощи не попросила, не зря я вызубрила весь конспект. В итоге Мегера Эдуардовна аж покраснела от злости, но вынуждена была мне поставить "четвёрку". Жаль, конечно, что не пять, плакала моя повышенная стипендия. Но пятёрку она бы мне всё равно ни за что не поставила. Я и так чуть не запрыгала мячиком, когда она выдавила из себя, будто делая одолжение: