— Никита, Кирилл сделал мне предложение. Я переезжаю к нему и выхожу за него замуж.
Реакция была предсказуемой. Я чувствовала его боль и многое бы отдала, чтобы разделить её с ним поровну. Никита не заслуживал к себе такого отношения. Я понимала, что предаю очень дорогого мне человека и прощения мне не будет.
— Кира, а как же я? Я люблю тебя, вас. Неужели этот фигляр с толстым кошельком тебе важнее?
— Никит, дело не в кошельке. Я люблю его. И он — родной отец моей малышки.
— Но он же опять обидит тебя!
— Я не загадываю далеко на будущее. Малышка родится в браке, в её свидетельстве о рождении будет записан её настоящий отец. Может, со временем мы и разведёмся. Но я сделаю всё возможное, чтобы сохранить нашу семью.
— Но он не любит тебя!
— Откуда ты знаешь? Если бы я была ему безразлична, то он не стал бы жениться на мне. Может, за эти месяцы разлуки он понял, что скучает. Я хочу быть с ним, он мне очень нужен.
— А я? Как жить дальше мне? Я же без тебя не смогу!
— Я не знаю… Поверь, мне очень больно от того, что я причиняю тебе боль. Если бы я могла, я взяла бы её на себя. Ты — очень хороший, я очень дорожу тобой и безмерно благодарна за всё. Но я люблю Кирилла. Пожалуйста, пойми меня, если любишь!
— Да, я всё понимаю…
Он поднялся с дивана и направился к выходу. В дверях остановился и обернулся.
— Но когда мы встретимся в следующей жизни, пообещай, что выберешь меня.
— В следующей жизни — обязательно!
Он буркнул под нос: "Прощай" и вышел из комнаты.
Глава 12
После разговора с Никитой я чувствовала себя гадко. Четыре месяца он был рядом со мной: помогал, поддерживал, любил. Он стал не просто моим мужчиной, а самым близким другом. И теперь я предала его ради своих эгоистичных потребностей, прикрываясь интересами малышки.
Сердце разрывалось от боли. Я попала в капкан собственных эмоций, из которого бескровно выбраться невозможно. Должна была пожертвовать или собой, или Никитой, другого выхода не было. Решение было принято, но я продолжала метаться и изводить себя и бабушку. Несколько раз даже порывалась позвонить Кириллу и отказаться. И только какая-то невидимая сила удерживала меня от этого.
На следующий день будущий муж заехал за мной. Ему пришлось подняться в квартиру, чтобы отнести в машину мои сумки и наконец-то познакомиться с бабулей.
Он была с ним суха и немногословна. Смотрела изучающим взглядом, будто пыталась впитать его энергетику, чтобы потом где-то глубоко внутри разобрать её по атомам и вынести свой вердикт, что он за человек. По её выражению лица было понятно, что молодой человек доверия в ней не вызвал.
Кирилл чувствовал себя неуютно. То ли наше жилище показалось ему слишком убогим, то ли ему было стыдно перед бабушкой за то, что бросил меня пять месяцев назад.
Я склонялась ко второму, поскольку квартира наша была хоть и не хоромами, но вполне приличной. Всё-таки бабушка никогда не нуждалась в деньгах, её заработок врача вместе с благодарностями пациентов был выше среднего. Дед работал архитектором и тоже зарабатывал прилично. Даже по нынешним меркам, с учётом того, что ремонт давно не обновлялся, а мебель была устаревшего дизайна, квартира была достойной.
Перекинувшись с бабушкой с порога буквально парой фраз, Кирилл подхватил сумки и понёс их вниз. Я же немного задержалась, обняла старушку.
— Бабулечка, не грусти. Буду тебе звонить и приезжать в гости, ты даже не будешь успевать по мне соскучиться, обещаю. Я так счастлива!
Моя железная леди дрогнула, глаза заблестели.
— Девочка моя… Знай, что бы ни случилось, я всегда тебе помогу. Пообещай, что обо всех своих сомнениях будешь рассказывать мне. Ты ещё такая молодая и неопытная. Боюсь, что тебя могут обидеть.
— Ба, не волнуйся, Кирилл меня не обидит. Теперь мы с ним вместе и у нас всё будет хорошо.
Ехали мы в тишине. Я пребывала в эйфории, мысли разбегались из головы, как тараканы, и я тщетно пыталась их ловить и систематизировать. Мне было просто хорошо. Так, как и должно быть.
Конечно, жаль, что Кирилл пришёл к тому, что мы должны быть вместе, только теперь. Но главное — что к рождению ребёнка мы уже будем семьёй. И я изо всех сил постараюсь, чтобы она была счастливой и крепкой не только бумаге.
Переступая порог квартиры не в качестве гости, а в качестве почти хозяйки, испытывала противоположные чувства. Радость, предвкушение, торжество, растерянность, страх.
Я уже бывала в этой квартире. С тех пор тут ничего не изменилось. Те же тёмные тона, тот же чисто мужской интерьер. В кухне кастрюль не прибавилось, и я мысленно дала себе установку составить список кухонной утвари, которую предстояло докупить, чтобы я могла каждый день готовить для любимого.