- Если уж на ваших уроках твёрдые хорошисты не справляются со стрессом, то что говорить об остальных? - поинтересовался директор.
- Это вы называете стресс? - нахмурил брови учитель физики. - Это обыкновенное хулиганство, никакого стресса тут нет.
- А вот что-то мне подсказывает, что все не так просто. Вы сами подумайте, Петр Валерьевич. В их классе последнее время много всего произошло. У них есть повод и право для волнений.
- Каких таких волнений? - не понял физик.
- Вы понимаете, о чем я говорю? Прошла уже неделя с тех пор как... - директор замолчал.
- Если вы о Морозовой и Бобровском, то они болеют, - сказал Петр Валерьевич. - Вы сами объявили на педсовете, что поводов волноваться нет!
- Я объявил, - тихо сказал Владимир Иосифович и его обычный грозный взгляд из-под кустистых седых бровей стал немного растерянным. - Я думал, это дело двух-трех дней, однако прошло в два раза больше и никакого результата.
- Может, стоило опросить школьников с самого начала? - спросил физик.
- Опросить? О чем? - спросила Лиза. - Что с ними такое? Они разве не болеют?
- Нет, Комор, они не болеют. Вам, кстати лучше? - спросил директор.
Девушка пожала плечами. Внезапно дверь распахнулся и внутрь влетела тяжело дышащая Аня Комор. Она сначала оглядела кабинет, а потом попросила прощения. Владимир Иосифович невозмутимо приветствовал ее.
- Комор... э... Аня, будь добра, позови пожалуйста Алексея... ээ.. Алексея Федоровича в мой кабинет. И возвращайся сама.
Та кивнула. Школьный психолог Алексей, как все его называли, обитал в малюсеньком кабинете под лестницей на второй этаж. Его было двадцать девять лет, поэтому учителя чаще не называли его по отчеству, и эту привычку переняли ученики. Он, казалось, был не в обиде. Когда девушка зашла к нему в кабинет, Алексей искал что-то в своих папках, лежащих в старом полированном шкафу. Его полки под тяжестью бумаг просели в середине, полироль стерлась, дверцы закрывались неплотно. Раньше, когда Аня была классе в пятом, он стоял в учительской и на нем громоздились классные журналы. Теперь там стояла новая мебель, а шкаф переехал под лестницу, где второй год обитал Алексей Федорович, проработавший пару лет в неизвестной фирме в чисто номинальной должности помощника по кадрам, где успокаивал менеджеров, перебравших с утренним кофе. Его второй работой стала Зареченская средняя школа. Не слишком высокий карьерный рост, но, по крайней мере, тут он работал по профессии, которой обучался.
- Алексей Федорович, - вежливо обратилась к нему Аня. - Как ваши дела?
- Все отлично, - улыбнулся он. - Ты не поможешь?
Она подошла к нему, и он вручил ей стопку папок. Посмотрев на верхнюю, она увидела фотографию мальчика из восьмого класса.
- Это ваши школьные медицинские карты. В медкабинете совсем нет места, поэтому их на время перебазировали сюда. Зато я могу смотреть истории болезни и следить за общим состоянием пациентов. Круто ведь, да?
- Очень круто, - подтвердила Аня, чувствуя, как руки начинают уставать. Но Алексей взвалил на нее еще одну стопку и не собирался на этом останавливаться.
- Я как раз ищу класс твоей сестры. Надо проверить дела больных - Морозовой и Бобровского.
- А что не так?
- Все с ними нормально, - Алексей водрузил сверху еще одну стопку, и Аня поняла, что больше не выдержит ни одного листка. - Хочу взглянуть на их истории болезни. Я, по-моему, ни разу не открывал их дел кроме Зарипова и Рябова.
- Понятно.
- Говорят, они уже давно болеют. Гляну, есть ли там что-то интересное для меня.
- Вряд ли, - сказала девушка. - Психически они оба вроде бы нормальные.
- Вроде бы? - усмехнулся Алексей, забирая у нее стопки. - Вроде бы вы все нормальные, а копнешь глубже, а там... да, Комор?
- А при чем тут я?
- В прошлом году после того случая на спортплощадке, если ты помнишь...
- Стараюсь забыть, - сказала она, нехотя вспоминая те неприятные моменты.
- Ты хорошая девочка. Умная и ответственная. Другим бы твою стойкость.
- Да я кремень, - пробормотала Аня, думая в этот момент о сестре.
- Нельзя думать, что если ребенок не реагирует на внешние раздражители, то все от него отскакивает. Наоборот, человек впитывает как губка и никто не угадает, где наступит предел. Нужно учиться выплескивать негатив, а не держать в себе. Ничего хорошего в этом нет.