Керк разговаривал по телефону. Лицо его было мрачным, как всегда. Увидев меня, он, не прерывая разговора, жестом указал мне, куда идти. Пройдя в указанном направлении, я обнаружила две спальни и, к своему удивлению, ванную комнату. Спустя пять минут я уже нежилась в теплой ванне, вполне довольная окружающим миром.
В конце концов, рассуждала я, особых причин для уныния нет. Недобрые предчувствия перед приездом грузовика оказались ложной тревогой, внушенной больным воображением нашего хозяина.
И я пришла к выводу, что Дэн был прав: просто Керк — человек, одичавший от долгого одиночества, и было бы глупо огорчаться из-за его враждебного отношения.
В то же время у меня возникло вполне естественное для женщины желание каким-то образом укротить его. В чемодане у меня было черное платье из тонкой материи для коктейлей — простенькое, но эффектное, а если еще взбить волосы…
Однако мое хорошее настроение ушло, как вода, втянутая в канализационное отверстие. Разумеется, с приходом ночи жара несколько спала, но влажность осталась прежней, и вскоре все мое тело покрылось такой же обильной испариной, как и днем.
Я достала свое черное платье, но его жесткие складки и тяжелая нижняя юбка из голубой тафты показались мне столь же неподходящими, как рыцарские доспехи. Я отложила выбор одеяния на последнюю минуту и занялась макияжем и прической, усевшись обнаженной перед зеркалом туалетного столика.
Слабый ветерок от закрытых окон чуть-чуть охлаждал мое тело.
Поневоле глядя на себя в зеркало и мысленно рассматривая сложившиеся обстоятельства с этой невыносимой жарой, дикой усталостью, постоянной влажностью, я уже не считала крайне необходимым жертвовать чем-то ради Керка или кого-нибудь еще.
До сих пор Роксане Пауэлл никогда в жизни не приходилось слышать от мужчин скептических отзывов о своей внешности, хотя ее лицо не так уж выделялось красотой на фоне других. Короткий носик, заостренные скулами щечки с соблазнительными ямочками (разумеется, мастерски подчеркнутыми косметикой), овальный подбородочек, пикантно разделенный вертикальной складочкой, здоровые крепкие зубы и капризная нижняя губка… В принципе, никаких изъянов. А мои глаза! О, они — самое привлекательное, что у меня есть: большие и зеленые, под темными вразлет бровями, они еще эффектнее, чем мои волосы. Мое тело, хотя я и приближалась к тридцати, было великолепным, оно сейчас даже лучше, чем тогда, когда мне было восемнадцать, потому что я выработала правильную осанку.
К черту Луэлина Керка!
Дэн Лэндис постучал в дверь:
— Рокси, мы уже собрались выпить перед ужином. Ты скоро?
Я ответила утвердительно. Тогда, понизив голос, он проговорил:
— Послушай, что я тебе скажу: у нас спальни по соседству… — и я услышала, как он удалился по коридору, что-то насвистывая.
— Ну что? — обратилась я к зеркалу. — У тебя, кажется, все идет прекрасно.
Отложив в сторону шикарное платье, я надела простенькую блузку и такую же юбку, как обычно причесала свои кокетливые прядки и быстро присоединилась к избранному обществу, собравшемуся в гостиной.
Керк еще не спустился, но Дэн уже смешивал коктейли. Джи Ди и Нордж продолжали свои бесконечные споры о современной колониальной системе. Джи Ди, как всегда, подначивал своего ассистента. Нордж взывал ко мне:
— Знаешь, Рокси, Керк отправил Хуссейна ночевать к своим батракам.
— А почему бы и нет? — откликнулся Джи Ди. — Он же здесь хозяин, не так ли?
— Я имею в виду, что все мы в одной команде, верно? И единственной причиной, почему Хуссейн отделен от нас, стал темный цвет его кожи.
— Глупее ничего не придумал? Все намного проще: Хуссейн — такой же наемный рабочий, как и остальные батраки на плантации.
— На мой взгляд, человек, которому платят, ничуть не хуже того, кто платит. Если уж на то пошло, мы все — наемные работники. Почему тогда мы не идем спать в лачугу?
— Валяй, иди, я по тебе скучать не буду. Кстати, наша комната довольно тесновата.
— Почему ты думаешь, что это именно лачуга? Ты что, видел? — поинтересовалась я.
Нордж признался, что нет.
Я замечала, что зачастую в спорах он сам загонял себя в угол, а затем был не в состоянии защитить свою точку зрения, хотя, очевидно, искренне верил в то, о чем говорил.
— Держу пари, когда мы увидим…
— Мы прямо расплачемся от жалости! — перебил его Дэн. — Ладно, заткнись, кажется, Керк идет.
Он был прав. Керк спустился сверху в безупречном белом костюме. В ту же секунду я пожалела, что не нарядилась. Получалось, что Керк щепетильным отношением к своей одежде доказал свое глупое превосходство над гостями. Дэн и оба оператора, конечно же, не дали себе большего труда, чем сменить сорочки. Это было моей задачей — бросить ему вызов, и я ее не выполнила. За это я возненавидела Керка еще больше. Но было уже поздно, тем более что мы сразу приступили к ужину. А он был отменным: кэрри с рисом и около двадцати видов приправ к нему (Керк называл их «самбалс»), но я не очень всем этим наслаждалась.