— Ты идёшь? — говорит Маккензи Джексону.
Он качает головой, ни разу не подняв взгляд, и я чувствую, как тяжёлые стены вокруг меня
начинают понемногу разрушаться. Я не знаю, почему он оказывает на меня такой эффект. Мои
глаза находят землю, и я пинаю грязь, оба из нас выглядят, как дети, отказывающиеся уступить
первыми.
Маккензи направляется ко мне, её лицо полно негодования.
— Это не игра, человек. У нас здесь есть определённые роли. Наши люди, ваши люди, все
рассчитывают, что мы это сделаем. Нет времени для этого… этого…
— О чём ты говоришь? — я практически кричу.
— Посмотри на него! — Маккензи указывает на Джексона. — Не видишь, что ты делаешь?
Тебе всё равно?
Моя голова дёргается, слова покинули меня. Затем между нами становится Джексон,
отодвигая Маккензи назад.
— Я в порядке, Кензи. Вернись к остальным. Оповести о наших находках.
— Но…
— Просто иди. Пожалуйста.
Боль заменяет злость, и за один прыжок она оказывается на соседнем дереве, исчезая с
наших глаз.
И вот, мы остались наедине, Джексон и я, смотря друг на друга, и оба неуверенные в том,
что сказать дальше. Я иду назад по направлению к дому, зная, что не должна задерживаться после
того, как мама позовёт меня изнутри, и сажусь на качели, подвешенные под крышей.
Джексон останавливается напротив меня, достаточно близко, чтобы, наши колени
соприкоснулись.
— Что сегодня произошло? Прошлой ночью всё было хорошо. Что произошло? Дело в
атаках? Тебе кажется, словно я… — он пропускает руку через волосы.
Я смотрю на него, полностью поглощенная.
— Нет. Это не то. Это… я не знаю. Я просто чувствую себя слишком неуверенно.
— Мы получим стратегию, Ари. Не переживай. Мы получим её.
Я прочищаю горло и смотрю в сторону.
— Причина не в этом.
Казалось, мгновение он обдумывал это, а затем опустился на колени напротив меня так, что
теперь наши глаза находились на одном уровне.
— Я помню, когда это произошло, — говорит он, проводя пальцем по большому шраму на
моём левом колене. — Тебе было десять, и ты беспечно подошла к краю кровати с надетыми
носками. Ты поскользнулась и стесала коленку об угол кровати.
— Как ты…?
— Пять швов, если я помню, — он поднимает брови.
— Но они были бесполезны, потому что утром все прошло. Я сказала своей маме, что у
меня есть супер способности. Она позволила мне притворяться, будто я лечу её всю оставшуюся
неделю, — улыбаюсь я мысленно, и понимаю. — Это был ты, не так ли?
— И этот, — говорит он, указывая на крошечный шрамик на моей брови. — Случилось год
назад. Он беспокоил меня. Что ты делала на крыше? Ты поскользнулась и упала на большой дуб
где-то здесь. Ты могла что-нибудь сломать, но обошлась лишь глубокой раной на руке.
— Почему ты это делал? Я имею в виду, лечил меня.
— Я всегда приглядывал за тобой.
Несколько долгих секунд мы смотрим друг на друга, не зная, что ещё сказать. Война
заваривается вокруг, связывая нас вместе, единственных людей, способных все остановить.
Глава 15
В ту ночь я ждала Джексона возле окна. Папа запланировал встречу с Зевсом через два дня.
Зевс согласился остановить атаки в пользу связи, от которой Парламент, по-видимому, до сих пор
отказывался. До ночи из кабинета отца доносились голоса, утихшие только ближе к полуночи. Я
удивлена, что мы всё ещё принимаем гостей. В конце концов, мы просто укрепляем фракцию,
которая пытается нас убить. Но я предполагаю, что остановка привела бы к новым атакам. Можно
только представить, как напуганы люди этой ночью. Они наблюдали за атаками весь день,
смотрели, как люди умирают от рук Древних, и сейчас они должны использовать патчи и лежать
без движения, пока эти создания забираются в их окна и нависают над ними, высасывая их
питательные вещества. Мы не гарантируем, что Древние будут придерживаться законной нормы.
Мне интересно, как много людей умрёт сегодня ночью как минимум от страха.
Но после того, как время уже зашло за полночь, я понимаю, что мой Древний не приходит,
и меня охватывает страх. Я боюсь, что он ушёл. Что война уже началась.
Я пристально смотрю в окно в поисках движения, ожидая чего-нибудь, да чего угодно, но
ничего не происходит. Я выскальзываю из окна всё ещё в своей пижаме, совершенно не замечая
холода. Я направляюсь к нашему дереву Лишения, чтобы убедиться в том, что меня не заметят, и
проскальзываю в лес, надеясь найти его там, где он обещал быть всегда.
И действительно, когда я достигаю Дерева Единства, он уже там и сидит на коленях
напротив дерева, словно молиться.
— Я знал, что ты придёшь, — говорит он. Я обхожу его и становлюсь напротив. Он
поднимает взгляд на меня, он разбит, опечален… напуган.
— Что-то произошло? — шепчу я, садясь на колени так, чтобы видеть его лицо.
— Нет, дело в том, что сегодня погибло много невинных людей. Я очень упорно пытался
все остановить, но не вышло. Сначала школа, теперь это, — он качает головой, и я могу видеть
боль, проходящую через него.
— Джексон… — но я теряюсь в словах.
Он смотрит на меня, и поднимает руки к моего лицу, проводя по лини губ. Его взгляд
падает на них, когда он теребит губы кончиками пальцев. Я перевожу дыхание, и затем его губы
находят мои. Это взрыв эмоций: сначала тепло, затем удовлетворение, а потом страх, слишком
много страха. Страха того, что из-за этого мы не добьемся успеха, страх вины, грозящей
переполнить нас обоих. Существует множество вещей, которые нам следовало бы делать после
гибели стольких людей, и эта не одна из них.
Не одна из них.
Джексон отодвигается, оставляя свою голову напротив моей так, словно не может
оторваться…
— Прости.
— Я знаю.
Я оборачиваю свои руки вокруг него, и мы стоим так долгое время, слушая жуткую тишину
леса. Я уверена, что слышу шепот, танцующий с ветром, но впервые я не поддаюсь своему
любопытству. И не важно, что случится в этой войне, в этот момент я понимаю, что меня заботит
именно Джексон. Я не могу больше игнорировать это. Я сделаю всё возможное ради своей семьи,
друзей и невинных людей, не заслуживающих смерти. Но я также сделаю это для него. Древний
он или нет, но я доверяю Джексону. И если он говорит, что, рассказав стратегию борьбы Зевсу, мы
предотвратим войну, то я ему верю.
Я обязана.
***
Побеждённая изнеможением, я забираюсь в комнату и проскальзываю в кровать. Я слышу
своё медленное и уверенное дыхание. Затем начинается сон. Я иду по лесу, и здесь они —
Древние. Сотни, возможно тысячи. Их взгляд сосредоточен на мне. Они цепляются за деревья,
насмехаясь надо мной.
Я достигаю Дерева Единства, из темноты которого выходит Древний. Он смотрит на меня, а
я на него. Мы раньше встречались, но я не могу вспомнить лицо. Морщинистый и важный, и
определённо Древний. Когда он идет, то длинные волосы струятся по спине. Вдруг, он
останавливается и кланяется. Затем один за другим все Древние присоединяются к нему. На его
лице усмешка. Я понимаю: это движение что-то значит для них, но не для меня.
— Что вы делаете? — спрашиваю я.
— Нагибаемся вперед и выпрямляемся, — говорит Древний. Его лицо сжимается, и он
добавляет. — Кланяемся.
Жар проходит по моей коже.
— Кому?
— Нашей королеве.
Глава 16
Я просыпаюсь в холодном поту. Я уверена, что пожилой мужчина был Зевсом. Срывая
одеяло, бегу, спотыкаясь, в ванную и брызгаю на лицо ледяной водой. Посмотрев в зеркало,
морщу брови. Я только что проснулась от плохого сна, но выгляжу… здоровой и бодрой. Мои
темно-каштановые волосы настолько яркие, что практически черные. Кожа светится. Я изучаю