интересно, почему мы пытаемся их убить?
— Два столь разных вида не могут ужиться на одной планете. Это выживание наиболее
приспособленных, и мы должны выжить.
Она отходит назад, и я следую за ней, пока в моей груди разрастается огромная дыра. Все,
что нам рассказывали о Древних, абсолютно все, ведет к этому. Они хотят поселить в нас страх,
показать, что наш вид не жалок, и мы способны атаковать. Я гляжу сквозь стекло. Райден прячется
в углу, его глаза бегают от одного человека к другому, прежде чем остановиться на мне. Он изучает
меня и затем произносит лишь губами единственное слово — « помоги».
Глава 21
Я пробираюсь через лесок за своим домом, перепрыгивая через тернистые заросли и сметая
на своем пути паутину. Как только закончилось занятие, я написала Джексону сообщение, надеясь,
что обладаю достаточной для Зевса информацией. Но если даже ее будет достаточно, не примет ли
папа другую стратегию? Я не знаю. Не знаю. Не знаю.
Когда я дохожу до Дерева Единства, солнце уже село, а лес погрузился в темноту. Ветер
гуляет между деревьями, срывая листья. Я встаю на колени прямо напротив дерева и пристально
смотрю на отверстие в центре, придвигаясь все ближе и ближе, будто принадлежу тому миру, а не
этому.
Я протягиваю трясущуюся руку. Пальцы исчезают в треугольном проеме, и их кончиков
касается тепло, поднимающееся по всей руке к предплечью. Я отскакиваю, но воспоминание о
приятном чувстве удерживает мою руку. Сердце колотится в груди. Затем я слышу что-то из
глубины дерева. Я медленно встаю, пока звук отражается эхом между деревьями. Они зовут меня
так, словно знают, кто я такая, словно я одна из них. Я закрываю глаза, позволяя шепоту,
кружащемуся в порывах ветра, подобраться ближе. Я не могу понять, что они говорят, но
чувствую пыл их слов у себя в груди, и больше всего хочу к ним присоединиться.
Шепот сливается со скрипом ветвей. Каждый звук отдаляет меня все дальше от реальности.
Мои руки вцепляются в дуб, сжимая кору, и буквально через несколько секунд, прежде чем из
меня может вырваться хоть единственный вздох, я оказываюсь уже на вершине дерева и смотрю
вниз. Внизу продолжаются шепот и гармоничный стук, и лес затихает, а небо успокаивается. Я
ощущаю умиротворение и принадлежность к этому месту, как нигде прежде. Я смотрю вниз на
лес, вверх на небо. На одном дыхании я расставляю руки в стороны и, изогнув спину, ныряю вниз
в открытое пространство. Холодный приятный воздух проносится мимо ушей. Я должна быть
напугана, но мне весело, вместо крови в моих венах бежит электричество. Я делаю сальто и легко
приземляюсь на ноги. С моих губ слетает смешок.
— Ари… — звучит голос за моей спиной.
Я застываю, сжимаюсь всем телом, пока поворачиваюсь, и в итоге вижу Гретхен, ее рот
широко распахнут, а глаза округлены от страха.
— Я видела, как ты сюда шла… Я пришла проверить тебя. Я… я…
— Гретхен, подожди, — говорю я, когда она поворачивается, чтобы уйти. — Это не… Я
не…
Я пристально смотрю на нее, и она глядит в ответ, но не как моя лучшая подруга. Она
смотрит на меня так, словно видит меня впервые. Мои глаза наполняются слезами, и я
неосознанно всхлипываю. Тяжесть от того, что я только что сделала, увиденное Гретхен, Райден,
военная стратегия, Джексон — все это достигает предела у меня в голове. Я так больше не могу.
Такое ощущение, словно с того момента, как моя жизнь была хоть в какой-то степени нормальной,
прошли целые года, десятилетия. Мне хочется нормальной жизни. Я хочу быть нормальной.
Но я знаю, что уже не такая, как все. Я чувствую это где-то внутри, но все еще не знаю, что
со мной происходит. Я становлюсь одной из них? Или уже одна из них? Я не знаю. Я ничего не
знаю. Я ничто. Все в моей жизни кажется сейчас таким глупым. Если я на половину принадлежу к
каждому из этих видов, то не могу выбрать, какая часть меня является настоящей, какая часть
имеет право на жизнь. Для меня это уже слишком. Я продолжаю всхлипывать с новой силой и
чувствую, как рука ложится мне на спину.
— Ари, поговори со мной, — произносит Гретхен. — Я не буду тебе осуждать. Обещаю.
Поговори со мной.
Я поднимаю на нее взгляд, мои глаза горят от слез, и прислоняюсь спиной к большому дубу,
с которого только что спрыгнула. Гретхен сидит напротив меня, никакого осуждения, никаких слов
сожаления. Я могу ей доверять, в этом я уверена. Я неровно вдыхаю, выдыхаю, и слова начинают
вытекать наружу.
— Полагаю, все началось с Джексона.
И я рассказываю ей все. О том, что он Древний. О военной стратегии. О том, что я сделала,
что планирую сделать, кем, как я думаю, становлюсь. Она слушает с интересом, ни разу не
перебивает. Когда, в конце концов, перестаю говорить, я поднимаю на нее взгляд.
— И так… что ты думаешь?
— Думаю, я неимоверно завидую тому, что тебе удалось поцеловать такого аппетитного
парня, как Джексон. Ты смогла спрыгнуть с этого проклятого дерева и при этом не распрощаться с
жизнью.
Мы обе разрываемся от смеха. Сейчас уже темно, и на нас падает лунный свет. Гретхен
перестает смеяться, и я боюсь, а вдруг она собирается убежать, громко крича, однако, вместо этого
она крепко меня обнимает.
— Ты моя лучшая подруга, несмотря ни на что. Все будет хорошо. Я помогу тебе, если это
будет в моих силах, хорошо?
Я киваю.
— Хватит говорить обо мне. Ты искала меня. Все ли в порядке?
Она прислоняется к близстоящему дереву, но поскальзывается на разбросанных листьях. Я
ловлю ее за мгновение до того, как ее голова ударилась бы о дерево. Мы обе замираем.
— Как ты…? — начинает Гретхен.
— Я не знаю.
— Способна ли ты на что-нибудь еще?
Я пожимаю плечами, и на лице Гретхен появляется легкая улыбка.
— Давай посмотрим, — Она подскакивает с возбуждением, но я не в настроении, чтобы
проверять всевозможные странности, живущие во мне.
Она хватает первый попавшийся камень и подбрасывает его в воздухе снова и снова, затем
смотрит на меня, готовясь запустить камешек мне за спину. Не знаю, почему я двигаюсь, но что-то
внутри меня хочет доказать, что я могу остановить камень, парящий в воздухе. Камень покидает ее
руку, и уже в следующую секунду он оказывается в моей ладони. Я сделала движение, я
чувствовала, как сдвинулась моя рука. Мои рефлексы прореагировали быстрее, чем я смогла
понять, что хочу сделать. Это всего лишь мышечная реакция. Я опускаю взгляд на камень,
озадаченная как никогда. Мои рефлексы, да и я сама стали быстрее, и мне интересно, могу ли я
делать ту одну единственную вещь, которая отличает людей от Древних.
Я кручу камень в руке, пока не нахожу острый край, и провожу им по своему предплечью.
Кровь стекает тонкими струйками по всей руке.
— Ари, какого черта?
— Подожди, — говорю я, не сводя глаз с пореза, но ничего не происходит. Он лишь
продолжает кровоточить все сильнее и сильнее и, в отличие от Древнего в аквариуме, совершенно
не заживает. Меня переполняет чувство разочарования. Не знаю, почему я надеялась, что это
сработает. Полагаю, я бы предпочла принадлежать полностью к одному виду, чем быть частью
двух. Должно быть, во мне слишком мало ксилемы, иначе бы рана уже зажила.
Гретхен берет мою руку и оборачивает вокруг нее свою куртку.
— Давай, тебе необходимо попасть домой и нанести на порез заживляющий гель.
Я вздыхаю.
— Спасибо. И спасибо за то, что не считаешь меня сумасшедшей.
— Кто сказал, что не считаю? — произносит она с улыбкой и берет меня за вторую руку. —
Давай отведем тебя домой. Я не хочу рисковать, став твоей первой жертвой или кем-нибудь еще.
Несколько минут спустя, я проскальзываю в дом, пытаясь услышать хоть одного из