следующее оружие, а за ним еще и еще, и каждое было сложнее предыдущего. Это продолжалось
многие годы, и теперь я безупречно попадаю в цель. Древняя или нет, сегодня я должна прекрасно
справиться с задачей.
Первыми в шеренге стоят четверо из моей школы, включая меня, и высокого парня с
длинными черными волосами, расположившегося справа от меня. Он пробегает по мне взглядом и
улыбается.
— Хах, Александр? Дочка главнокомандующего. Посмотрим, докажет ли сегодня эта
наследственность хоть что-нибудь.
Он подходит к столу и берет пистолет. Я делаю то же самое, игнорируя его колкость. Я
принимаю устойчивую позу, чувствую в руке тяжесть оружия и жду, когда включится монитор. На
экране появляется сетка с черной мишенью в центре. Я считаю до пяти, выдыхаю и стреляю.
Отметка остается прямо в центре цели. Изображение меняется, и мишень перемещается на голову
человека, переходящего улицу. Я снова стреляю, и на экране появляется летящая на нереальной
скорости птица. Она пересекает экран туда-обратно. Я наблюдаю за ней, засекая время полета, а
затем стреляю, прямо через секунду после того, как она вновь появляется на мониторе. Моя
секция на экране мигает, и я передаю оружие следующему человеку в своем ряду.
Джексон уже справился с заданием и теперь улыбается мне.
— Молодец, — произносит он.
— Ты тоже, — говорю я, улыбаясь в ответ.
Гретхен встает в ряд рядом со мной, прыгая от возбуждения. Она хорошо стреляет, так что я
знала, что она справится. Маркус и темноволосый парень заканчивают через секунду. Я думала,
что у них плохой результат, но потом к заданию приступила вторая группа. Ни один из них до сих
пор не попал в цель.
— Лок, — зовет Теренс. — Пойди и покажи пример, пока мы все не заснули.
— Да, сэр, — говорит Джексон, вставая перед всем рядом. Сначала он показывает им, как
встать, потом, как держать пистолет и как прицеливаться (с лазером и без). Через пару минут они
все справляются с заданием. Я думала, что он вернется обратно в строй, но он остается, чтобы
помочь следующей группе, потом еще одной, и так всем, пока снова не настает наша очередь.
Гретхен наклоняется ко мне.
— Ты в порядке?
— Благодаря тебе уже намного лучше, — Я ей улыбаюсь, надеясь, что она знает, как много
для меня значит то, что прошлой ночью она не убежала без оглядки. Я думала, что ей будет
немного неловко находиться рядом с Джексоном, но она ведет себя более чем нормально. Я бы
сказала, что это из-за нашей дружбы, но в действительности, все дело в ее способностях
Оперативника. Она способна прятать эмоции лучше всех, кого я знаю. Я только надеюсь, что она
не скрывает свои чувства от меня. Уверена, я бы заметила. Кроме того, если бы она даже была
расстроена или напугана, она бы никогда не подвергла меня риску, рассказав кому-нибудь мой
секрет.
Следующий час проходит быстрее, чем первый. Мы переходим от пистолетов к ружьям, к
снайперским винтовкам и остальным типам оружия. К нам подходит Теренс, когда мы
принимаемся за последний стол.
— Остальные коробки содержат новое, экспериментальное оружие. Это секретная
информация. Если хоть кто-нибудь проболтается… что ж, вы можете представить, что случится.
Первая группа, — произносит он.
Мы подходим к столам и вынимаем серебряные ружья, похожие на винтовки, только они
меньше и определенно легче. Я взвешиваю в руках оружие, проверяя его на вес, и возвращаюсь на
свою позицию. Несмотря на легкость, это ружье должно быть мощным. Урок старика Ньютона я
усвоила уже давно — у каждого действия есть равносильное противодействие. Как бы сильно
оружие не выстрелило, я все равно почувствую отдачу, и я не хочу поставить себя в неловкое
положение, закричав или, еще хуже, упав назад.
Я жду, пока кто-нибудь выстрелит первым. Стреляет Джексон: на экране возникает пятно, а
затем вспышка. Комната застывает в тишине. Любой вид оружия быстро запускает снаряд, но это
что-то совершенно иное. Перед нами лазерное ружье, которому вообще не нужны патроны. Оно
стреляет с нереальной скоростью, в том, что оно создано для атаки Древних, нет никаких
сомнений.
Я ставлю ноги на ширину плеч и сгибаю колени. Палец обвивает курок и БАМ! Из-за
отдачи я делаю шаг назад, и со страхом смотрю на ружье. Мои руки трясутся от потрясения.
Остальные тоже чувствуют это и, точно так же как и я, не сводят глаз со своего оружия. Джексон
продолжает стрелять. Он выглядит решительным и раздраженным. Он поражает цели одну за
другой, затем резко опускает руку с ружьем. Он забрасывает оружие обратно в коробку и
возвращается обратно в строй. Теренс подходит к Джексону и что-то ему говорит, после чего
парень выходит из зала.
Я возвращаюсь на позицию и стреляю снова и снова, пока не попадаю во все цели. К тому
времени, как я заканчиваю, кончики пальцев кажутся наэлектризованными. После того, как я
возвращаю оружие на место, ко мне подходит Теренс.
— Прекрасная работа, Александр. Отец гордился бы тобой. Можешь возвращаться в школу.
Полагаю, то же самое он сказал и Джексону. Я выхожу из спортзала и вижу Джексона,
прислонившегося к стене.
— Ты знаешь, что они делают, не так ли? — спрашивает он.
— Да, — Отвечаю я.
Парламент знает, что Древние атакуют. Преждевременная подготовка может означать
только то, что они собираются быть готовы. В этом зале всем ребятам лет по семнадцать, прямо
как мне, и нас собираются отправить на войну. Солдаты. Вот кто мы.
— Я устала, — говорю я, прислоняясь к стене рядом с ним.
— У нас есть несколько часов до твоей тренировки с Сибил, — произносит Джексон. —
Хочешь прогулять занятия? Все равно осталось лишь два урока.
Уже через десять минут мы едем на электроне в сторону Торгового района, единственной
части Сидии, где товар можно купить сразу, вместо того, чтобы заказывать на дом. Это очень
старый и необычный район, и мои лучшие детские воспоминания связаны именно с этим местом.
Я, Гретхен и Ло постоянно гуляли по этому району, выпрашивая у продавцов конфеты, игрушки и
прочие радости жизни.
Джексон берет меня за руку, когда мы выходим из электрона, и я тут же расслабляюсь.
Благодаря нему, я чувствую себя сильной, чувствую, что я не просто дочка главнокомандующего
Александра. Жить в тени отца — не просто. Что бы я ни делала, я никогда не буду в этом
достаточно хороша. Меня никогда не будут рассматривать как отдельную от отца личность,
способную самостоятельно добиться успеха. Все, что я буду делать оставшуюся часть жизни —
это оценивать и сравнивать с тем, как бы это сделал мой отец.
Мы доходим до окраины района, и вдруг лицо Джексона бледнеет. Он заталкивает меня в
пекарню Декадент — мою любимую — прямо, когда президент Картье и ее окружение проходят
мимо нас. Джексон опирается о кирпичную стенку, постепенно сползая на землю.
— Ты в порядке?
— Да, почему нет?
— О, я не знаю. Только что прошла твоя мама. Она не сказала привет, не спросила, как
прошел твой день, и даже не посмотрела в твою сторону. Вполне нормально из-за этого
расстраиваться и переживать.
— Почему я должен переживать? — Он вскакивает на ноги. — Она от меня избавилась,
бросила. И как мне это понимать? То, что исходит от семьи Картье, определенно не называется
любовью.
Он ударяет стену, выбивая кирпич, затем поднимает его и швыряет в переулок.
— Эй. — Я тяну его за рукав так, что ему приходится посмотреть на меня. — Возможно,
она хотела бы тебя узнать. Возможно, ее заставили не видеться и не разговаривать с тобой.
Возможно, это не было ее решением. Ты не знаешь наверняка, бросила ли она тебя. Ты не знаешь