Сергей Петрович. Клянусь богами, никогда не занимался он так сильно судьбою Ифигении, как теперь!
Гориславская (грустно). А все-таки она должна погибнуть!
Процессия идет к алтарю; Ифигения, подойдя к нему, падает на колени; Ахилл хочет остановить жертвоприношение, но Агамемнон подает знак рукою, и Калхас опускает нож над Ифигениею — шарада кончена; молодые люди затевают другие игры: то показываются на сцене, то скрываются, в продолжение 2, 3, 4 и 6 явлений.
Ипполитов. Странно, а мне чудится, что это история в лицах!
Павел Флегонтыч (Полетаеву). Как глупо перемешаны роли! По моим правам, мне следовало бы быть Ахиллом, и тогда бы я посмотрел, кто отнял бы у меня невесту!..
Полетаев. Видно, вам выпал ныне жребий держать нож над своей жертвой.
Сергей Петрович (Ипполитову). Где ж соперник, о котором ты говорил?
Ипполитов. Видел ты, рядом с Ифигенией шел жрец — молодой человек, статный, высокий ростом, очень любезничал с ней; говорит теперь с Сашей.
Сергей Петрович. С рыжею козлиной бородкой, будто опаленною?..
Ипполитов. Впрочем, если б не козлиная бородка, очень приятной наружности.
Сергей Петрович. Приятной? не скажу. В серых глазах его что-то зверское, в лице что-то отталкивающее. Я с первой минуты почувствовал к нему отвращение. Что ж это за таинственное великое лицо?
Ипполитов. Monsieur Мухоморов.
Сергей Петрович. Ха, ха, ха! Так это твой Абдель-Кадер?
Ипполитов. Ты засмеялся таким ужасным смехом — наверно отдалось в душе этого господина. Посмотри, как он на тебя взглянул, будто съесть хочет.
Сергей Петрович. Подавится на первом куске! Мухоморов?.. Да из-за одной паскудной фамилии порядочная женщина за него не пойдет. Соперник неопасный!
Ипполитов. Более, нежели думаешь. Я не пророк, а могу предсказать, что в истории твоей жизни он играет важную роль. Он только вчера приехал из Петербурга, а нынче...— заметил ли? — и Натали и Виталина с тобою, если не холоднее, так осторожнее.
Сергей Петрович. Правда, обращение ее со мною принужденнее.
Ипполитов. Увидишь еще не то. Это цветы, а ягодки впереди. Мухомор явился предъявить права свои на ее руку.
Сергей Петрович. Права? какие же может иметь он, кроме любви ее?
К концу этого разговора Медовицына подзывает к себе Полетаева и просит его о чем-то; по движениям Полетаева видно, что он отговаривается, наконец он взял от нее какую-то бумажку; Медовицына стала на колени в молитвенном положении за кустами, так что группе молодых людей нельзя ее видеть.
Полетаев (подбежав к Сергею Петровичу и отозвав его в сторону, тихо). Cousin, я к тебе посланником от особы, которая тебя страстно любит (подает ему бумажку).
Сергей Петрович (в сторону). Не может быть!.. Это на нее вовсе не похоже!.. Я уверен, что не от нее. (Ипполитову.) Прочти, братец, эту записку — и вслух.
Ипполитов. Вслух!.. Вот примерная конфиденциальная переписка! (Читает.) «Ангел ли ты, сошедший на землю, чтобы взять меня на небо и погрузить все мое существование в море райских наслаждений, или демон-искуситель...» Бр-р! так и несет риторикой.
Сергей Петрович. Сумасбродная Медовицына! узнаю тебя. Скажи своей даме, усердный паж, что здесь нет ни ангела, ни демона, и потому записка, вероятно, ошибкой к нам адресована.
Ипполитов. И от меня порученьице (шепнул ему на ухо).
Полетаев. О! что до этого, так я подслушаю, о чем жужжит муха. Будьте покойны, товарищ моих рыцарских подвигов!.. (Убегает.)
Сергей Петрович. Мало соперника: судьба навязала мне еще на шею эту приторную, туманную деву. Лет восемь назад я жил возле их пансиона, где она была чем-то вроде классной дамы... шалил и волочился... послал billet doux[1]... как водится, последовала великая жертва — глупый поцелуй; пошла страстная переписка на манер нынешнего послания. Наконец, я радехонек был, ускакав из Москвы, что развязался с этой Офелией! Теперь, на беду мою, нахожу ее в доме Виталиной чем-то вроде компаньонки или приживалки, и, как вижу, снова начались гонения.
Ипполитов. Вовремя, когда ей стукнуло 30, вздумала преследовать тебя своей пассией, а перезрелая дева в пассии — это бешеный конь, которому нипочем барьеры и овраги и всякие сальто-мортале.
Однако ж не выдержу... мы с Сашей больны одною болезнию. (Оставляет Сергея Петровича, прокрадывается за кусты и подслушивает разговор Полетаева с Медовицыной.)
Сергей Петрович. Да куда же ты, негодяй? (Ипполитов махает ему рукой.) Вот каковы друзья!.. Под сорок, а повесничает, как мальчик!
Медовицына (восторженно). Я видела все... я думала, небо на меня упадет, земля подо мною раскроется... Злодей! Воспользоваться моею неопытностью... завлечь меня в сети!.. Но и слабые женщины умеют мстить.
Полетаев (принимая трагическую позу). Я на Кавказе рождена.
Ипполитов (возвращаясь со смехом). Ха, ха, ха. Новые враги! Да это чудо, братец; разыгрывается ужасная драма. Застой в жизни не годится.
Сергей Петрович. Охота тебе шутить, когда погибает тот, кого называешь другом. Ну, что ж твой Мухоморов?
Ипполитов. Просто приехал получить руку, которая ему обещана сто лет назад, и только дожидается чина коллежского асессора, чтобы...
Сергей Петрович. Что ж наконец?
Ипполитов. Разумеется, наконец свадьба. Теперь разруби этот гордиев узел, новый Александр!
Сергей Петрович. Не бывать, клянусь честью, не бывать!.. Во что бы то ни стало, мне надо сейчас переговорить с нею: ради Бога, займи как-нибудь Мухоморова.
Ипполитов (возвращаясь с Сергеем Петровичем к группе молодых людей). Мы с Сашей займемся этим и его порядком побесим. Все наше общество что-то не взлюбило его за чванство — весь на ходулях! Только и разговоров, что о знатных связях, только и слов: «У нас в Петербурге; мы у такой-то графини, у такого-то князя в Петербурге; мне прислали сигар прямо из Гаванны, выписываю мебель от Гамбса...»
Сергей Петрович (подходя к Гориславской, тихо ей). Два слова наедине — в них судьба моя.
Павел Флегонтыч (предлагает руку Гориславской). Вашу руку...
Гориславская (после минутной нерешительности, взяв под руку Сергея Петровича, Павлу Флегонтычу). Извините, Сергей Петрович прежде предложил.
Павел Флегонтыч (отходя, Медовицыной). Видно, здесь делают предложения мысленно.
Медовицына. И язык этот понимают очень хорошо. Но мой долг мешать их таинственным разговорам. О temps! о moeurs![2]
Слышны голоса: «Горелки! горелки!»
Один молодой человек (Гориславской). Предлагают горелки.
Гориславская. Очень хорошо; мы уже в паре.
Сергей Петрович (в сторону). Как нарочно согласились терзать меня!