Я улыбнулась и пожала плечами, подумав о своей подруге. Она бы гордилась мной, если бы могла видеть меня сейчас. Хотя я была рада, что она не могла. Достаточно и того, что я должна была смотреть в глаза Пола в студии после этого.
— Время пришло, — сказала моя преподавательница Анита Шулер, высовывая голову из-за двери.
Я сделала глубокий вдох, собрала каждую крупицу храбрости, которую могла найти, и с высоко поднятой головой вышла через дверь позади нее. Это все закончится через два часа. Всего лишь два часа. Я могу делать все что угодно в течение двух часов.
Правильно?
Правильно.
Миссис Шулер остановилась около двери в комнату, наполненную совершенно незнакомыми людьми, которые будут любоваться мной в течение нескольких секунд.
— Жди здесь.
Стекло в центре деревянной двери было занавешено. Я так думаю, чтобы люди, случайно проходящие мимо, не увидели меня голой. Слава Богу за это!
Я услышала, как она обратилась к студентам. Она напомнила им цель сегодняшнего занятия, как она и ожидала, каждый хотел работать. Я была рада, что она повторяла все снова и снова, следовательно, оберегая меня от любых унизительных реакций.
Когда она закончила, я ждала, неуверенная в том, должна ли я выйти сейчас или....
Но дверь снова открылась и оттуда выглянула миссис Шулер. Она держала ее достаточно долго, чтобы подбодрить меня.
— Иди туда с высоко поднятой головой. Не смотри вокруг. Представь, что ты единственная в комнате. Если необходимо, то проигрывай у себя в голове любимую песню снова и снова, пока все не закончится.
— Спасибо, миссис Шулер. Это так заметно, что я нервничаю?
— Нет, но я тоже делала это однажды в колледже. Я помню, каково это было. Поверь мне, — сказала она с доброй улыбкой, — когда все закончится, ты будешь рада, что сделала это.
— А до тех пор?
Она подмигнула мне.
— Просто продолжай думать о той песне.
Нервно, но я вернула ей улыбку. Я позволила упасть ей с лица, когда она открыла дверь. Я следовала за ней до конца, держа голову на уровне ее лопаток. Она подвела меня прямо к столу и стояла передо мной, пока я развязывала халат, и позволила ему упасть с моих рук на пол.
Так грациозно, как только я могла, я скользнула на стол, знающая о ознобе, который появился на моих руках, когда моя кожа почувствовала холодную поверхность. Я старалась не думать о том, что должно быть затвердели мои соски. Последнее, что мне нужно, это чтобы были румяна все время.
Я передвигалась, пока не нашла комфортную позу на своей заднице, а затем я взяла яблоко и с легкостью приняла нужную позу. Я отклонила свою голову назад и вздохнув, взяла себя в руки.
Я почувствовала холодные руки миссис Шулер, когда она подправляла мои конечности. Она, маневрируя моей согнутой ногой, потянула ее немного дальше вперед, а яблоко опустила пониже на уровне груди. И, наконец, она, немного, приподняла мою голову, и я могла сказать, что так мне будет гораздо удобнее. Теперь, если мне нужно будет открыть глаза, которые я старалась не часто открывать, то все, что я бы увидела — была бы дверь напротив меня. Одна с куском черного фетра над дверным стеклом. Если я смогу просто сосредоточиться на том, что…
Я чувствовала ее поддержку и голос, где-то над левым плечом.
— Начали.
Именно с этим словом, с этим маленьким словом, я почувствовала истинное облегчение. Трудная часть позади. Я сделала это. Я сняла с себя одежду и забралась на стол, чтобы обнаженной позировать в полной набитой комнате художников. Теперь я просто должна ждать.
Просто ждать.
Минуты тянулись, как часы, и я начинала думать, на что мне смотреть сидя здесь. С такими мыслями, мои нервы вернутся. Затем, я вспомнила, что сказала миссис Шулер.
Песня.
Хотя есть, по крайней мере, десяток песен, о которых я могу сразу думать в своей голове, которые мне не только нравятся, но, и, которые имеют существенное значение в современной культуре, и только одна песня приходит на ум. «Still Remains», которую я слышала в студии. Та, которая, скорее всего, навсегда будет напоминать мне о Хейми. Сексуальном, неотразимым и неуловимым Хейми.
Я не знала, сколько прошло времени. Я не знаю, сколько раз проигрывала эту песню у себя в голове. Я не знала, как долго думала о Хейми, позволяя своим мыслям дрейфовать в океане мечты и фантазии, вращающихся вокруг того, как я надеялась, о чем мы поделимся, но и надеялась я, что мы могли бы быть вместе, и, возможно, навсегда.