— Джейсону повезло, что у него такая мать, как ты, — говорю я ей, когда вместе с ней формую тесто для печенья.
— Мне повезло, что он мой сын. — она усмехается.
— Иззи? — я не встречаюсь с ней взглядом, когда спрашиваю. — Так как ты здесь уже давно, ты когда-нибудь встречал мою маму?
Боковым зрением, я вижу, как она качает головой.
— Когда я пришел сюда работать, твой отец был твоим единственным родителем.
— Тогда ты когда-нибудь слышала что-нибудь о ней?
— Я думаю, она умерла во время родов? Это то, что я слышала от здешних рабочих.
Это единственная информация, которую я знаю.
Мои руки дрожат, обхватывая тесто. Я даже убила свою собственную чертову мать.
— Что со мной не так? — бормочу я, не собираясь произносить это вслух.
— Эй. — Иззи ласково похлопывает меня по руке. — Это была не твоя вина. Ничье рождение не является неправильным.
Я слегка улыбаюсь. Учитывая мою стервозную натуру, сомневаюсь, что когда-либо была добра к Иззи, поэтому я очень благодарна, что она пытается подбодрить меня.
— А что насчет жены Алекса?
Черты ее лица вытягиваются, и она, кажется, глубоко задумалась, словно тщательно подбирает слова.
— Она погибла в результате несчастного случая, когда Ашеру было около десяти.
О.
На каком-то уровне у нас с Ашером общая трагедия. Единственная разница в том, что я не знала свою мать, в то время как он знал.
Подождите…
Если я никогда не встречала свою мать, почему у меня все время возникают эти всплески воспоминаний о ней? Она рассказывала мне разные вещи, и я их помню.
— Ашер и Арианна были опустошены.
— Кто такая Арианна?
Иззи замирает, будто осознала, что произнесенное ею — табу.
— Э-э... забудь об этом.
— Нет, скажи мне. Пожалуйста? — я смягчаю выражение своего лица. — Я уже чувствую себя такой потерянной. Не скрывай от меня других вещей.
— Младшая сестра Ашера. На год младше, если быть точной.
Я не знала, что у Ашера есть сестра. В этом доме нет фотографий или фотоальбомов.
— Почему я никогда не встречала ее? — я слегка улыбаюсь. — Она ходит в школу за границей?
Ее брови хмурятся, когда она закрывает духовку.
— Она... она скончалась.
Мое сердце колотится в горле, и на меня накатывает тошнота. Ашер потерял сестру?
— Как? Когда?
Она открывает рот, чтобы ответить, но тут на кухню врывается суматоха. Ашер, Себастьян и Оуэн входят в разгар оживленной беседы.
Ашер и Себастьян улыбаются чему-то, что говорит Оуэн.
Я зарываюсь пальцами в тесто, когда мой взгляд теряется в лице Ашера. Непринужденность в его чертах лица — это та улыбка, которую он никогда мне не показывает.
Все, что я получаю, это пристальные взгляды и молчаливое обращение.
Конечно же, когда его глаза останавливаются на моих, его улыбка исчезает, сменяясь расчетливой чертой.
Я стараюсь не думать о том, как я выгляжу. Мука покрывает мои руки и часть лица, когда я стою за прилавком в фартуке.
— Это что, апокалипсис? — Оуэн садится на табурет передо мной. — Ты...
— Выпекаешь? — Себастьян заканчивает за него, хватая печенье с тарелки.
Он нюхает, будто убеждается, что это не пластик.
Мое внимание остается прикованным к Ашеру. Пока Оуэн и Себастьян сидят, переворачивают печенье и дурачатся, он стоит, засунув руку в карман.
Его лицо нейтрально, но теперь я вижу нечто большее. Я вижу кого-то, кто потерял брата или сестру.
По какой-то причине такая потеря пугает меня больше, чем следовало бы. Я единственный ребенок в семье, так что я не должна чувствовать потерю брата или сестры, но так или иначе, я чувствую.
Я открываю рот, хотя даже не знаю, что хочу ему сказать. Я просто хочу сказать что-нибудь... что угодно.
Он шлепает Оуэна по руке, заставляя его выронить печенье, прежде чем оно окажется на полпути ко рту.
— Чувак! Я это ел.
— Я только что спас тебе жизнь. — Ашер бросает угрожающий взгляд в мою сторону. — Вероятно, оно отравлено.
— Ой, — протягивает Себастьян, сверкая глазами. — Что это будет, Барби?
— Что? — я улыбаюсь, скрывая, как сильно слова Ашера задевают меня. — Новый вызов, конечно.
Он поднимает брови.
— Чью жалкую душу ты собираешься разрезать на кусочки на этот раз?
— Ничью. — я вытираю руки о фартук более агрессивно, чем это необходимо.
— Уже скучно? — спрашивает Оуэн, приподняв бровь.
Я поднимаю широкую улыбку с пристальным взглядом.
— Или все это глупо?
— Глупо? — повторяет Оуэн. — Ты изобрела это, Рей-Рей.
— Ты мог бы остановить меня.