Атмосфера в кабинете Алекса не могла быть более удушающей.
В воздухе витает этот запах, что-то мощное и густое. Это не запах кофе перед детективом или виски в мини-баре.
Я сажусь на диван напротив детектива Дэниелса, мои руки лежат на коленях, а пульс стремительно учащается.
То, что Ашер решил присоединиться к нам, не помогает. Это первый раз, когда я вижу, как он входит в кабинет своего отца по собственной воле.
Позволяя волосам скрыть мой взгляд, я смотрю на него из-под ресниц. Он все еще в шортах после тренировки и только что накинул футболку. Обычно он смотрел бы на меня в ответ, но не сейчас.
Все его внимание сосредоточено на детективе, как будто он враждует с ним.
— Чего вы хотите от Рейны, детектив? — властно спрашивает Алекс со своего места рядом со мной.
Я чувствую на себе пристальный взгляд детектива, когда он говорит.
— У нас есть ордер для допроса мисс Эллис.
— И в чем же заключаются обвинения? — Алекс нажимает.
— Мы нашли ее браслет на месте пожара.
— Как я уже говорил, это всего лишь косвенные улики, которые не подтвердятся в суде, — обрывает Алекса детектив Дэниелс.
— У нас также есть ее ДНК.
Кровь отливает от моего лица, и голова резко выпрямляется. Первое, что я вижу, бесстрастное лицо Ашера.
Его непроницаемое выражение лица не обязательно означает что-то хорошее. Я начинаю думать, что он из тех, кто крепко скрывает свои эмоции за контролируемой маской.
Нет. Я хочу сказать ему. Я ничего не сделала.
— Пожалуйста, мисс Эллис, — говорит детектив, — Пройдите с нами в участок, чтобы мы могли задать несколько вопросов.
— Абсолютно нет. — Алекс встает. — Принесите ордер на арест.
— Вы только усложняете для нее.
Детектив встречает мой пристальный взгляд, суровый и осуждающий. Он уже думает, что я приложила руку к тому, что произошло в том коттедже, и ничто не заставит его передумать.
— Если вы признаетесь, мы подумаем о смягчении обвинений.
— Я... я... — слова застревают у меня в горле, как крошечные иглы, покалывая кожу.
— Не отвечай на это, Рейна. — Алекс подходит к двери и открывает ее. — Добровольный допрос окончен, детектив.
Дэниелс встает и хлопает блокнотом по бедру. Его глаза встречаются с моими, и дрожь пробегает по моей спине.
— Такие дети, как вы, являются раковым заболеванием для общества, и их следует подавлять.
— Этого достаточно, детектив. — Алекс провожает его. — Уходите. Сейчас.
Слезы затуманивают мое зрение, когда я сжимаю кулаки на коленях. Неважно, как сильно я хочу проигнорировать его последние слова, я просто не могу.
Что, если... что, если я действительно что-то сделала?
Старая Рейна была достаточно плоха, причиняя людям боль, но она не была преступницей, верно?
Как только детектив уходит, Алекс поворачивается ко мне с ободряющей улыбкой.
— Не волнуйся. У него нет ничего, что могло бы потянуть тебя вниз.
— Но.. — я сглатываю. — Он сказал, что они нашли мою ДНК.
— Но у них все еще нет профиля жертвы или подозреваемого. Он пытается запугать тебя. Не поддавайся на его тактику. Хорошо?
Я медленно киваю.
— Иди отдохни, Рейна.
Я на автопилоте встаю и выхожу из его кабинета. Я не останавливаюсь, чтобы посмотреть, как Ашер наблюдает за мной. Я не хочу быть свидетелем жестокости на его лице или этого «Видишь? Ты выглядишь монстром».
Мои ноги едва несут меня, а плечи сгорблены, будто их тянет вниз тяжесть. В тот момент, когда я прихожу в свою комнату, я сажусь на край кровати, моя нетвердая нога больше не может нести меня.
Мое сердце подпрыгивает и колотится в груди так сильно, что больше ничего не слышно. Давление нарастает у меня за глазами, а в носу покалывает от непролитых слез.
Боже…что я сделала?
Я поднимаю голову, и мой затуманенный взгляд сталкивается с Ашером.
Что...?
Он последовал за мной из кабинета своего отца? Потребность встать и обнять его горит внутри, и я не могу думать ни о чем, кроме этого.
Я не знаю, когда он стал таким важным, но он... важен.
Это какой-то синдром. Должно быть, это началось после того, как он спас мне жизнь.
Он приближается ко мне, пока не встает надо мной. Я поднимаю глаза, понятия не имея, что он видит на моем лице — печаль, хаос или что-то еще.
Я просто надеюсь, что он видит, как я сейчас растеряна. Как сильно мне нужно, чтобы он не вонзал нож глубже.
Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я прерываю его дрожащим голосом.
— Остановись.
Если он прямо сейчас порежет меня своими словами, я просто истеку кровью до смерти.