— Достаточно, чтобы понять, о чём идёт спор?
— Я понял, сэр, что речь идёт о портрете, который писал мистер Реддинг, о портрете мисс Летиции.
Фырканье Мельчетта прозвучало как рычанье.
— Вы видели мистера Реддинга перед уходом?
— Да, сэр, я его провожал.
— Он был очень сердит?
— Да нет, сэр, если позволите, я бы сказал, что он скорее выглядел довольным.
— Так вчера он сюда не заходил?
— Нет, сэр.
— А ещё кто-нибудь заходил?
— Вчера — никто, сэр.
— А позавчера?
— Во второй половине дня приходил мистер Деннис Клемент. И доктор Стоун пробыл здесь некоторое время. А вечером заходила дама.
— Дама? — Мельчетт искренне удивился. — Кто такая?
Дворецкий не смог припомнить её имя. Дама была незнакомая, он никогда раньше её не видел. Она, конечно, назвала себя, и он ей сказал, что сейчас все обедают, тогда она согласилась подождать. И он проводил её в малую гостиную.
Она спрашивала полковника Протеро, а не миссис Протеро. Он доложил полковнику, и тот прошёл в малую гостиную, как только отобедали.
Сколько дама пробыла? Пожалуй, с полчаса. Полковник сам проводил её из дому. А! Наконец-то, он вспомнил её имя. Эта дама назвалась миссис Лестрэндж.
Этого никто не ожидал.
— Любопытно, — сказал Мельчетт. — Весьма, весьма любопытно.
Но больше мы ничего сказать не успели — нам доложили, что миссис Протеро готова нас принять.
Анна лежала в постели. Лицо у неё было бледное, а глаза лихорадочно блестели. Выражение её лица меня поразило — суровое, решительное. Она обратилась ко мне.
— Благодарю вас за то, что вы пришли, — сказала она. — Я вижу, вы правильно поняли мою просьбу привести с собой кого вы захотите.
Она замолчала.
— Самое лучшее — разом со всем покончить, верно? — продолжала она. Её губы тронула странная, жалкая полуулыбка. — Должно быть, я обязана заявить об этом вам, полковник Мельчетт. Видите ли, это я убила своего мужа.
Полковник Мельчетт заговорил с необычной мягкостью:
— Дорогая моя миссис Протеро…
— Нет! Это чистая правда. Простите за такую прямолинейность, но я совершенно не способна устраивать истерики по какому бы то ни было поводу. Я долго ненавидела его, а вчера убила.
Она откинулась на подушки и закрыла глаза.
— Вот и всё. Полагаю, вы арестуете меня и заберёте с собой. Я встану и оденусь, как только соберусь с силами. А сейчас мне нехорошо.
— Вам известно, миссис Протеро, что мистер Лоуренс Реддинг уже признался в совершении этого преступления?
Анна открыла глаза и оживлённо закивала:
— Знаю. Глупый мальчишка. Он очень влюблён в меня, вы знаете? Ужасно благородный поступок — и ужасная глупость.
— Он знал, что преступление совершили вы?
— Да.
— Откуда он это узнал?
Она замялась.
— Вы сами ему сказали?
Она всё ещё медлила с ответом. Казалось, она не знает, какой ответ выбрать.
— Да, я ему сказала… — Она нервно передёрнула плечами. — Вы не могли бы оставить меня теперь одну? Я же вам всё сказала. Я не желаю больше об этом говорить.
— А где вы достали пистолет, миссис Протеро?
— Пистолет? О, это пистолет мужа. Я взяла его из ящика ночного столика.
— Понятно. И взяли с собой в дом священника?
— Да. Я знала, что муж должен быть там.
— Когда это было?
— Должно быть, после шести — четверть или двадцать минут седьмого — примерно в это время.
— Вы взяли пистолет, намереваясь застрелить своего мужа?
— Нет, нет, я… я взяла его для себя.
— Понятно. Но вы пошли к священнику?
— Да. Я прошла к окну. Голосов не было слышно. Я заглянула в кабинет. Увидела мужа. Что-то меня подтолкнуло, и я выстрелила.
— Дальше?
— Дальше? О! Потом я ушла.
— И рассказали мистеру Реддингу, что вы сделали?
Я заметил, что она снова помедлила, прежде чем ответить.
— Да.
— Кто-нибудь видел, как вы шли туда или обратно?
— Нет, то есть да. Старая мисс Марпл. Я с ней поговорила несколько минут. Она была в своём садике. — Она беспокойно заметалась на подушках. — Неужели этого мало? Я вам сказала всё. Зачем вы меня мучаете?
Доктор Хэйдок подошёл к постели, взял её руку пощупать пульс.
Он знаком подозвал Мельчетта.
— Я с ней побуду, — сказал он шёпотом, — пока вы там всё приготовите. Её нельзя оставлять. Может что-нибудь с собой сделать.
Мельчетт кивнул.
Мы вышли из комнаты и спустились вниз. Я заметил, что из соседней комнаты вышел худой бледный человек. Повинуясь непонятному импульсу, я снова взошёл на лестницу.