— Да! Да, об этом мы ещё поговорим, — сказал полковник Мельчетт. — Прошу вас, продолжайте. Миссис Протеро прошла в мастерскую, так?
— Да, она вошла туда. Вскоре по аллее со стороны деревни пришёл мистер Реддинг. Он подошёл к калитке, оглянулся…
— И увидел вас, мисс Марпл.
— Признаться, меня он не видал, — сказала мисс Марпл, слегка зардевшись. — Я, видите ли, как раз в эту минуту наклонилась — надо было выполоть эти противные одуванчики, понимаете? Никакого сладу с ними! А он прошёл в калитку и дальше, к мастерской.
— Он не подходил к дому?
— Нет-нет, он напрямик пошёл к мастерской. Миссис Протеро встретила его на пороге, и они оба скрылись внутри.
Здесь мисс Марпл сделала исключительно красноречивую паузу.
— Возможно, она ему позировала? — предположил я.
— Возможно, — сказала мисс Марпл.
— И они вышли — когда?
— Минут через десять.
— И это было примерно в…
— Церковные часы отзвонили полчаса. Они вышли через калитку и пошли по аллее, и как раз в эту минуту доктор Стоун появился со стороны Старой Усадьбы, перелез через изгородь и присоединился к ним. Все вместе они пошли по направлению к деревне. А в конце аллеи, как мне показалось, хотя я не вполне уверена, к ним присоединилась и мисс Крэм. Я подумала, что это мисс Крэм — уж очень на ней была короткая юбочка.
— У вас отличное зрение, мисс Марпл, — разглядеть всё на таком расстоянии!
— Я наблюдала за птичкой, — сказала мисс Марпл. — Кажется, это был королёк. Хохлатый. Просто прелесть, такой шустрый! Я как раз смотрела в бинокль, вот почему я и увидела мисс Крэм (если это была мисс Крэм, а я в этом почти уверена), когда она к ним подошла.
— Вот как! Ну что ж, вполне вероятно, — сказал полковник Мельчетт. — А теперь, мисс Марпл, скажите — я полагаюсь на вашу отменную наблюдательность, — не заметили ли вы, какие лица были у миссис Протеро и мистера Реддинга, когда они прошли мимо вас по аллее?
— Они улыбались и болтали, — сказала мисс Марпл. — Казалось, они очень счастливы быть вместе — вы понимаете, что я хочу сказать.
— И они не были расстроенными или встревоженными?
— Что вы! Совсем напротив.
— Чертовски странно, — сказал полковник. — Во всём этом есть что-то чертовски странное.
Внезапно мисс Марпл задала вопрос, который застал нас врасплох, так что у нас буквально перехватило дыхание.
— А что, теперь миссис Протеро говорит, что это она убила? — спросила она очень спокойно.
— Святые угодники! — воскликнул полковник. — Вы-то как догадались, мисс Марпл?
— Да так, мне почему-то казалось, что это вполне возможно, — ответила мисс Марпл. — По-моему, милочка Летиция того же мнения. Она ведь очень смышлёная девушка. Хотя, боюсь, не слишком щепетильная. Значит, Анна Протеро говорит, что убила своего мужа. Так-так. Едва ли это правда. Нет, я просто уверена, что это неправда. Анна Протеро — не такая женщина. Хотя ни в ком нельзя быть абсолютно уверенным, не так ли? По крайней мере, этому меня научила жизнь. А когда она его застрелила, по её словам?
— В восемнадцать двадцать. После того, как поговорила с вами. Сразу.
Мисс Марпл медленно, с глубоким сожалением покачала головой. Мне показалось, что сожаление касалось нас, двух взрослых мужчин, которые по глупости попались на удочку. По крайней мере, так мне показалось.
— А из чего она его застрелила?
— Из пистолета.
— А где она его взяла?
— Принесла с собой.
— Вот этого как раз она и не могла сделать, — заявила мисс Марпл с неожиданной уверенностью. — Готова дать присягу. У неё с собой ничего не было.
— Вы могли не заметить.
— Я непременно заметила бы.
— А если он был у неё в сумочке?
— Никакой сумочки у неё не было.
— Хорошо, она могла его спрятать… э-э… в одежде.
Мисс Марпл бросила на него взгляд, полный жалости и укоризны.
— Дорогой полковник Мельчетт, вы же знаете нынешних молодых женщин. Совершенно не стыдятся показывать себя в том виде, как их сотворил Господь. Ей было негде спрятать даже носовой платочек.
Мельчетт не сдавался.
— Но согласитесь, что всё сходится, — сказал он. — Время, опрокинутые часы — на них было восемнадцать двадцать две…
Мисс Марпл обернулась ко мне.
— Неужели вы ещё не сказали ему про эти часы?
— Что такое, Клемент?
Я ему сказал. Он очень рассердился.
— Какого… Почему это вы ни слова не сказали Слаку вчера вечером?
— А он мне не дал ни слова вымолвить, вот почему, — отпарировал я.
— Чушь! Надо было быть понастойчивей!