Желтая комната находилась недалеко от его покоев, Пресветлый распахнул дверь и вошел, жестом повелев Храррипу остаться снаружи.
- Вы все еще здесь, Тиелиг? Я думал, мы обсудили все, что вы хотели - и смогли - обсудить.
Жрец оторвал взгляд от игральной доски и поклонился:
- Вы правы, Пресветлый. Но я услышал от слуг об этом чуде, - Тиелиг указал на махтас, - и решил зайти сюда, чтобы взглянуть на него.
- Где я вас и застал, - завершил за него принц. - Удивительно, как много вы стали себе позволять, Тиелиг. Просто удивительно. Ходите там, где ходить вам не положено, заглядываете в покои Пресветлых - просто поражаюсь тому, как вы... осмелели. Что, культ Ув-Дайгрэйса приобрел популярность в народе?
- Не большую, чем раньше, - ответил жрец. - Я, видимо, должен просить у вас прощения за свои действия.
- Должен, - согласился Талигхилл. - Но ведь не просите. Да и что мне в ваших просьбах?.. Скажите-ка лучше, Тиелиг, вы любите играть в азартные игры?
- Мне не полагается: сан, - с поклоном ответил жрец. - Но, позволю себе заметить (если вы имели в виду махтас), что это - не азартная игра. По крайней мере, в нее мне играть не запрещается.
- Да, я имел в виду махтас, - согласился Пресветлый. - Так что же, сыграем?
- Как пожелаете.
- Пожелаю сыграть, - сказал Талигхилл, усаживаясь в кресло. - Итак, начнем со знакомства с правилами игры...
- Простите, Пресветлый, но мне они уже знакомы, - сообщил Тиелиг, также устраиваясь в кресле.
- Да? - удивился принц. - Откуда же?
- За мою долгую и неспокойную жизнь приходилось встречаться с разными вещами, - уклончиво ответил жрец. - В том числе и с махтасом.
- Выходит, Тиелиг, вы опытный игрок?
- Все относительно, Пресветлый. Есть игроки, по сравнению с которыми я младенец.
- Отлично. Если вы знакомы с правилами, тогда начнем.
- Начнем, - согласился жрец.
Две армии зашевелились, выстраиваясь в боевые порядки и нацеливаясь на крепость, что находилась в центре поля. Еще некоторое время ей предстояло быть ничейной территорией, а потом... Потом - как получится.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ
После сеанса Мугид попрощался с нами, пожелал спокойной ночи и удалился только тогда мы начали выходить из комнатки, все так же, в молчании. И взглядами старались друг с другом не встречаться. Наверное, каждый думал о толстухе. Кроме, разумеется, меня. То есть, я тоже думал о ней, но совершенно иначе, чем все. Я был ей благодарен.
Потом я заметил Карну - она медленно поднималась по лестнице и выглядела очень печально. Наверное, ей было не по себе оттого, что вчерашняя собеседница сегодня сошла с ума.
Я догнал ее, взял за локоть и тихо сказал:
- Мне очень жаль.
Снова банальности, старина.
Мельчаешь.
- Да, - согласилась она, - жаль ее. Но может, это и к лучшему. Как знать, вдруг ей и впрямь удастся благодаря своему сну спасти сына?
- Вы верите в то, что ей снился вещий сон? - удивление в моем голосе не пришлось имитировать - я на самом деле был обескуражен такой суеверностью глупо верить всуе, в то, чего не может быть. А еще историк...
Девушка внимательно посмотрела на меня:
- А вы что же, после всех этих повествований считаете подобное невозможным?
- Почему же, считаю возможным. Было возможным. Но только не в наше время.
Кривишь душой.
- Почему?
- Потому что Боги ушли, древний Ашэдгун слился с Хуминдаром, а Пресветлых больше нет. Вот почему. Время Богов миновало, Карна. И теперь не стоит надеяться на сверхъестественные силы. Мы сами становимся Богами, изобретая самолеты, пароходы, телевизоры и многое другое, мы летаем в небесах и спускаемся под землю. Мы, если вам будет угодно, заняли ту экологическую нишу, которая до сих пор была прерогативой Богов. А сами Боги вымерли. Поэтому их чудеса стали невозможными, хотя раньше были объективной реальностью; теперь же наши самолеты-телевизоры превратились в такую реальность - а тогда они были невозможными. Вот такие пироги.
- Да, - согласилась она. Ну, по крайней мере, кивнула так, будто согласилась. - Но сон-то ей приснился.
- Мне сны тоже снятся, - признался я. - Некоторые даже сбываются. Конечно, не полностью, но все же...
Понимаете, если я очень хочу приобрести, скажем, дачу на одном из живописных берегов Ханха , как принято об этом писать в рекламных проспектах, - так вот, если я очень этого хочу, думаю об этом все время, то и присниться мне эта дача может запросто, даже не раз и не два. Ну а удивительно ли будет то, что в конце концов я накоплю денег - или, скажем, ограблю банк - и приобрету-таки эту свою двухэтажную мечту? По-моему, вполне закономерное явление.
- Но Сэлла не мечтала о том, чтобы ее сын погиб, - заметила девушка.
- Да. Не мечтала. Но она могла, предположим, беспокоиться о нем, бояться, что такая катастрофа произойдет. Вот и приснилось.
Карна остановилась и внимательно посмотрела мне прямо в глаза.
- Нулкэр, вы же не верите ни единому своему слову. Тогда зачем говорите? Чтобы утешить меня, да?
Не знаю, насчет историка, но психолог из нее великолепный. А утешитель из меня...
- Верю, - сказал я. - Верю, Карна. Потому что если не верить в мои слова, тогда - что же остается?..
- Наверное, раскрыть глаза и посмотреть на правду. Сделать то, чего так боялся Талигхилл.
Карна развернулась и ушла, а я некоторое время так и стоял, с некрасиво отвисшей челюстью. Поговорили, значит. По душам. Только твои слова ее ни в чем не убедили, даже не утешили, а ее - шарахнули тебя по темечку. Только... я же не Талигхилл! Я же знаю: происходит что-то непонятное. Я даже сам догадался про то, что это очень похоже на божественный дар Пресветлых. Тогда почему?...
- Судорога челюстных мышц? - участливо осведомился Данкэн.
Я отстраненно посмотрел на него, но смолчал. Рот, правда, закрыл.
- Вы сейчас куда? - поинтересовался журналист.
- К себе, - неприязненно ответил я. - Расслабьтесь, Данкэн. Пока все нормально.
Помолчал, а потом добавил:
- Да и изменить сейчас мы ничего не в силах.
Он молча кивнул и ушагал. Наверное, вспомнил про свою работу и пошел разглядывать выставку древнеашэдгунского фарфора - или что здесь еще имеется, в Башне ?