/спать без снов/
просто поспать.
Проходя мимо комнаты матери, остановился. Как могут люди быть настолько глупыми, чтобы верить в Богов? Вспомнился Раф-аль-Мон за завтраком, его молитва. Есть все-таки что-то неприятное в этом старике. Но он учит меня игре — и до тех пор полезен. По крайней мере, больше, чем постоянно пытающийся мною управлять Домаб.
Зашел к себе, закрыл дверь и плотно задернул шторы, наученный горьким опытом. Потом опустился на кровать и взглядом скользнул по туфлям.
Снова!
Принц со смешанным чувством гадливости и ужаса отлепил от матерчатой туфли черный листок и отшвырнул прочь, как ядовитую гадину.
Потушил свечи и лег в постель, но никак не мог заснуть. Мысль о том, что где-то рядом, на ковре, лежит эта черная пластинка, не давала покоя.
Пришлось вставать, наощупь зажигать свет и искать черный листок. Когда принц нашел его, он раздвинул шторы и вышвырнул в приоткрытое окно проклятый
/знак/
листок.
Лишь после этого вторично лег в кровать и смог наконец уснуть.
ДЕНЬ ВТОРОЙ
В комнатке снова было шумно, как на рынке древнего Гардгэна. Правда, сегодня никто не просил воды и не кричал так громко, как в прошлый раз. Да и толстуха не задыхалась.
Кроме того, молчал Данкэн. Эта перемена в нем была настолько необычной, что я даже не знал, радоваться мне или огорчаться. Когда подобные люди молчат, жди чего-то на самом деле необычного. А мне сейчас только на самом деле необычного не хватало, — словно все, что случилось до того, было не на самом деле необычным.
Журналист сидел слева от меня и непрерывно смотрел в мою сторону. Я мысленно попытался разобраться: что же может быть не так? Одел что-нибудь броское? Да вроде, нет. И не тот это человек, чтобы смотреть во все глаза на соседа лишь из-за того, что тот необычно оделся. Тут бы в ход прежде всего пошел язычок, но — в этом-то вся странность! — писака молчал, как камни этих стен.
Я повернулся, изрядно раздраженный его взглядом, и намеревался выдать что-нибудь резкое и колючее, когда журналист испуганно вскинул перед собой руки и прошептал:
— Молчите!
— Что?
— Умоляю вас, молчите! — повторил он, пристально глядя мне прямо в глаза.
Если Данкэн хотел, чтобы я по его взгляду почувствовал всю серьезность сказанного, то он своего добился. Я заткнулся и только слушал. — Молчите, я все вам объясню. Как только выйдем отсюда, я вам все объясню. Объясню, только молчите, умоляю вас!
Кажется, он зациклился, — подумалось мне, но я все-таки промолчал.
— Сейчас полдень, господа, — сообщил нам, поднимаясь с каменного трона, Мугид. — Поэтому у вас есть время, чтобы немного отдохнуть и познакомиться с башней поближе — конечно, кто желает этого.
— Можно вопрос? — это был сухонький низенький человечек, сильно смахивающий на какого-нибудь академика. Да, наверное, он таковым и являлся.
— Слушаю вас, господин Чрагэн, — учтиво кивнул повествователь.
— Скажите, почему вчера мы внимали до позднего вечера, а сегодня сеанс закончился раньше? — человечек погладил свою маленькую бородку, потом извлек из заднего кармана брюк носовой платок и промокнул блестящую от пота лысину. Что ни говори, в комнатке все равно было жарко.
— Ответ прост. Видите ли, господин Чрагэн, дело в том, что каждое повествование похоже на отдельную историю. Ее нельзя разрывать и подавать конец день спустя после того, как вы воспримите начало. Это только повредит, — интересно, что он имел в виду, и кому может повредить это ? — Посему иногда наши сеансы могут длиться полдня, а иногда растягиваться на сутки. Все зависит от того конкретного эпизода, который я должен буду повествовать вам, чтобы во всей полноте описать историю ущелья.
Слишком громко сказано. Не историю ущелья, а всего лишь ее малую часть.
Правда, единственную, более-менее заслуживающую внимания.
— Еще вопросы, господа? — повествователь оглядел каждого из нас, убеждаясь, все ли в порядке.
— Вы говорили о знакомстве с башней, — это поднялась со своего места Карна. — А что именно здесь есть? На что вы посоветуете обратить наше внимание? — она снова очаровательно улыбнулась и села.
— Разумный вопрос, — довольно кивнул Мугид. — Но, господа, я не стану рекомендовать вам что-либо конкретное. Ходите везде, где вам заблагорассудится, и смотрите. Конечно, за исключением тех комнат, куда вход посетителям запрещен.
— А каким образом мы узнаем об этом? — спросил пожилой, с виду рассудительный мужчина в деловом костюме, с короткой стрижкой и гладко выбритым подбородком. Он сидел рядом с женщиной, чуть моложе его, с которой все время находился вместе — видимо, с женой.
— Узнаете, — неопределенно взмахнул рукой Мугид.
— Ну что же… — сомневаясь, покачал головой вопрошавший.
— Не переживайте, господин Валхирр, — успокоил его старик. — Вам с госпожой Валхирр не грозит заблудиться или попасть в какое-нибудь тайное место, увидевший которое подлежит немедленному умерщвлению. Все будет в порядке.