— А вот идет поимщик, — я кивнул в сторону лестницы.
Не знаю, как Мугид ухитрился так быстро довести толстуху до автобуса, но он уже возвращался. Лицо его не выдавало ни единого чувства. С таким бы лицом в карты играть!
Данкэн вздрогнул и оглянулся. Потом замолчал.
А я подумал, что этим трюком избавился от его вопроса, на который было бы очень сложно придумать правдоподобный ответ. Скажите, Нулкэр, а почему остаетесь вы?
— Господа, — сказал Мугид, оказавшись на площадке и снова окидывая всех взглядом опытного пастуха. — Поскольку нас так неожиданно…
прервали, предлагаю пообедать прежде, чем мы продолжим наше повествование.
Итак продолжим? Тем лучше, поскольку сие означает, что все это закончится для меня раньше. Может быть, уже сегодня.
Конечно, я бессовестно врал себе. Сегодня я бы не рискнул. Мугид и так на взводе. Опасный человек.
Обед прошел в гробовом молчании. Как говорится, атмосфера сгустилась и готова была разразиться бурей. Правда, обошлось без бурь.
После обеда мы продолжили, как и…
ПОВЕСТВОВАНИЕ ПЯТОЕ
Как Талигхилл и ожидал, во дворце было еще хуже. В смысле, жарче, многолюднее и утомительнее. Плюс ко всему — здесь приходилось возобновлять то, от чего он был благополучно избавлен, находясь в усадьбе: тренировки по владению оружием, занятие делами государственной важности, светские приемы и еще много всякого… непотребства. Но это оставалось пока в недалеком будущем. Слуги распаковывали багаж, а он шагал по длинным коридорам дворца, то и дело встречаясь с вельможами и увязая, как в патоке, в пустых разговорах о здоровье и непостоянных ценах на воду.
Талигхилл каждый раз мысленно кривился и старался поскорее вырваться из лап очередного сахарно-улыбчивого собеседника, но уйти, совсем не поговорив, практически не удавалось. Что, разумеется, мало способствовало поднятию настроения принца.
Впрочем, о каком-таком настроении могла идти речь? Он несколько часов назад узнал о том, что является, по сути, бастардом, пускай и по материнской линии. Его отец — управитель имения Пресветлых! Разумеется, все, что наговорил Домаб, могло оказаться неправдой — могло бы! эх, могло!
Вот только было — принц знал это, чувствовал — было правдой.
Очередной коридор вильнул хвостом, подобно нашалившему псу, и Пресветлый оказался в крыле, где находились его покои. Кроме них, здесь также располагалась дворцовая библиотека, кабинет принца и все такое прочее. Но уж никак не храм Ув-Дайгрэйса, поэтому Тиелиг, отделившийся от тьмы одной из ниш и направляющийся к Талигхиллу, был здесь, мягко говоря, неуместен. Но кажется, принц сейчас не был расположен говорить мягко.
— Добрый день, господин, — поклонился жрец.
— Возможно. Но я этого пока не заметил, — бросил Пресветлый. — Это все, чем вы хотели порадовать меня сегодня? В таком случае, счастливого пути. И пускай этот день будет к вам по-прежнему добрым.
— Благодарю вас, Пресветлый, — Тиелиг снова поклонился. — Но это не все.
— Что же еще?
— Вас хотел видеть Харлин. И он просил меня, чтобы я поинтересовался у вас, когда вы сможете его принять.
— Дело, разумеется, не терпит отлагательств? — предположил принц. — Ну, с Харлином я, положим, сам все решу, а вот что вы, любезный, здесь делаете? Неужели, работаете у дворцового казначея на полставки посыльным?
Непохоже на вас. Или, может быть, пожертвования в храм стали поступать в значительно меньших количествах? Неужели горожане поумнели?
— Нет, хвала небесам, — покачал головой Тиелиг. В его голосе не было ни капли раздражения или неодобрения от сказанного Пресветлым. — Нет, пожертвования поступают все с той же регулярностью. Горожане не поглупели. Просто, господин…
И Тиелиг внезапно замолчал.
Принц с удивлением отметил, что впервые за долгие годы знакомства со жрецом наблюдает его растерянным.
— Так что же, Тиелиг?
Жрец помотал головой:
— Ничего, Пресветлый. Простите, что потревожил ваш покой.
— Ты уверен, что ничего?
— Нет, Пресветлый, не уверен, — Тиелиг медленно, словно в тяжелом раздумье, снова покачал головой. — Совсем не уверен…
— Тогда говори, — велел принц.
— Не буду, господин, — ответил жрец Ув-Дайгрэйса. — Именно потому что не уверен.
Талигхилл пожал плечами:
— Ну, как знаешь…
И пошел к себе, заинтригованный необычным поведением Тиелига.
А жрец еще некоторое время стоял, продолжая недоверчиво качать головой.
Принц вошел в свои покои, рухнул на просторную кровать и пообещал самому себе до завтрашнего дня не заниматься никакими делами — даже делами государственной важности. В конце концов как-то же с ними Харлин справлялся, пока Талигхилл не приехал. А один день погоды не сделает.
В дверь постучали. Уважительно, но в то же время настойчиво: мол, знаю, что ты здесь, и нечего притворяться, будто не слышишь — открывай.
Талигхилл проигнорировал стук и продолжал лежать, пялясь в алый шелк балдахина. Нужно было сказать Джергилу, чтобы никого не пускали.