Послышался отдаленный рокот, после чего в небе снова полыхнула молния.
– Пойдем-ка, Остин, домой, – предложила Молли.
Она стала подниматься, но Остин взял ее за запястье и удержал.
– Не будет никакой грозы. Я ошибся… это элементарный разряд… атмосферного электричества. Из-за жары. Взгляни… небо-то чистое.
Он сам не заметил, как положил руку ей на плечо, обнял ее и уютно устроился на траве с ней рядом.
Молли посмотрела на небо, убедилась, что ливень им не угрожает, и сонным голосом произнесла:
– Что-то спать хочется…
Потом, к большому удивлению Остина, она прильнула к нему всем телом, закрыла глаза и ровно, размеренно задышала.
Остин, чувствуя, что тоже проваливается в сон, едва слышно повторил слова жены: «Я хочу тебя», счастливо улыбнулся и закрыл глаза. Ничего подобного он прежде от Молли не слышал и, честно говоря, услышать не рассчитывал.
Глава 24
Молли и Остин очутились дома только через несколько часов. Остин был настолько слаб, что ему пришлось воспользоваться помощью Молли. На этот раз, однако, он против ее помощи возражать не стал. Ему нравилось, как она его поддерживала и как ее бедро прижималось к его бедру, когда она вводила его в дом. Он даже рассмеялся, когда они потеряли равновесие и оба чуть не упали. В своем нынешнем состоянии он забыл об осторожности, чего раньше с ним не случалось.
Единение, которое возникло между ними, продолжалось, пока они не вошли в дом и взгляд Остина не упал на стоявший у кухонной двери потрепанный чемодан Молли.
Увидев его, он ощутил странную пустоту под ложечкой, ни слова не говоря, отстранился от Молли и, едва переставляя ноги, побрел в гостевую комнату, которая стала его спальней с тех пор, как он вышел из больницы.
Молли молча смотрела вслед мужу, не зная, идти ли за ним или оставить лучше его на время в покое. Она продолжала над этим раздумывать, пока не услышала шум льющейся воды. Она поняла, что Остин принимает душ, и решила, что он вовсе не так плохо себя чувствует, как это ей казалось минутой раньше.
«Ни о чем не думай, – сказала она себе. – А главное, не пытайся анализировать то, что случилось у тебя с Остином во дворе. Потом об этом подумаешь – когда как следует отоспишься».
Занимаясь домашними делами, она старательно следовала этой данной себе установке, как вдруг обнаружила, что прошло уже двадцать минут, а вода в ванной все еще льется.
Подойдя к комнате для гостей, она решительно постучала в дверь.
– Остин!
Поскольку он не отозвался, Молли вошла в его комнату и первым делом направилась в ванную.
Дверь была не заперта.
Моли приоткрыла ее и заглянула в щелку.
– Остин?
Из-за болезни Остина ванную комнату переоборудовали в душевую. Ванну вынесли, на ее месте установили деревянную скамью и, чтобы Остин не упал, обнесли ее деревянными перилами, за которые в случае необходимости он мог держаться.
За матовым стеклянным ограждением сквозь клубы пара едва проглядывали контуры его фигуры. С забившимся от дурного предчувствия сердцем Молли приоткрыла дверцу душевой.
Остин, закрыв глаза, неподвижно сидел на скамье, привалившись головой к кафельной стене. Лившаяся сверху вода омывала его тело, собиралась под ногами в ручеек и исчезала в крохотном бурливом водовороте стока.
– Остин! – воскликнула Моли, чувствуя, как в ней нарастает паника.
Очень медленно, словно ему требовалось сделать для этого огромное усилие, он приоткрыл глаза и посмотрел на нее в упор.
– Знаешь что, Молли? – задумчиво произнес он, словно продолжая начатый с ней разговор. – Я вот о чем подумал…
Неожиданно Остин запнулся, а потом и вовсе замолчал. Вместо того чтобы закончить свою мысль, он протянул к ней руки.
Молли не ожидала такого порыва с его стороны и так растерялась, что позволила втащить себя внутрь, хотя и была полностью одета. В следующую минуту, впрочем, она опомнилась и могла бы, если б того хотела, выскользнуть наружу, но не сделала этого. Она осталась и, более того, даже прикрыла за собой дверцу душевой кабинки.
Все так же молча и не сводя с нее глаз, Остин усадил ее к себе на колени, и теперь лившаяся из душа вода равно поливала их обоих. Потом, взяв Молли за руку, Остин поднес ее пальцы к губам и поцеловал. Во взгляде его проступило какое-то странное выражение: казалось, он сам над собой подсмеивался.
Молли, честно говоря, не знала, что и думать. Что делать, она тоже не знала. До сих пор она без особого успеха пыталась выбросить из головы то, что произошло между ними во дворе, но теперь, когда Остин затащил ее в душевую, ей и вовсе стало невозможно отделаться от этих мыслей. В голове у нее царил страшный сумбур, да и Остин не давал ей расслабиться, продолжая преподносить сюрприз за сюрпризом.
– Я собираюсь податься на север, – неожиданно сказал он, будто отвечая на какие-то свои тайные мысли. Нечего и говорить, что подобное заявление со стороны мужа удивило Молли ничуть не меньше, чем его действия.
– На север? – удивленно переспросила она.
– Ну да, на север. Может, в Висконсин, а может, в Миннесоту.
Он отпустил ее руку, прикрыл глаза и снова откинул назад голову, упершись затылком в кафельную стену.
Остин сидел так довольно долго, и Молли уже стала подумывать, что он уснул. Поэтому, когда он заговорил снова, она невольно вздрогнула.
Не открывая глаз, он сказал:
– Сниму себе хижину… на озере. Буду ловить рыбу… вечером сидеть у костра.
Какая рыба? Какой костер? Он ведь всегда отказывался ехать с ней за город? Говорил, что глупо спать на улице, когда у тебя есть свой дом.
– Хорошо проснуться… где-нибудь за городом, под открытым небом…
И это ее практичный, расчетливый Остин, который терпеть не может всякие палатки и лагерные костры? Молли просто отказывалась что-либо понимать.
Нет, в самом деле, не случилось ли у него чего с головой?
– Ну и как ты намереваешься туда добраться? – поинтересовалась она.
Остин беззаботно пожал плечами:
– Откуда я знаю? Может, на автобусе?
Хм! И это говорил человек, у которого в прошлом весь год был расписан по дням и по часам. Невероятно.
Бедняга. Он даже не знает, насколько он не подготовлен к такого рода путешествиям.
Она подумала об авиационном билете, который лежал у нее в сумочке, и о снятом ею номере в гостинице на окраине города. А потом подумала об Остине, который на свой страх и риск собирался ехать на рыбалку в глухой озерный край.
– Слушай, может, мне тебя туда отвезти? – предложила она.
Он открыл глаза.
– А как же твоя… Фло-ри-да? – произнес он по слогам.
– У меня билет на самолет на восьмое сентября.
Остин с минуту подумал, потом спросила:
– А сегодня какое?
– Двадцать шестое.
Поскольку у него на лице появилось странное, какое-то отстраненное выражение, она сочла необходимым повторить дату еще раз раздельно, чуть ли не по слогам произнося слова.
– Сегодня – двадцать шестое августа.
«Неужели возможно такое, что он не знает, какой сегодня месяц и день?» – подумала Молли, но сказала другое:
– Нагреватель перестал работать. Вода становится холодной.
Он кивнул, но выйти из душевой даже не попытался.
Молли выключила воду. Поскольку Остин, казалось, снова погрузился в оцепенение, она встала, стянула с себя мокрое платье и отбросила его в сторону.
С промокшим бельем пришлось повозиться. Когда трусики упали на мокрый кафельный пол и она после этого подняла глаза на Остина, то обнаружила, что он откровенно, без малейшего смущения ее разглядывает. Его по-прежнему занимал ее загар, вернее, полоски от купальника, которых на загорелом теле Молли вроде бы и не было заметно.
Стоя под его пристальным взглядом, Молли почувствовала, как в ней разгорается желание. Она хотела уже было прикрыться полотенцем, как вдруг Остин протянул руку и коснулся гладко выбритой кожи внизу живота.
– Это… очень эротично, – глубокомысленно произнес он. – Это могло бы мне понравиться…