Как, интересно знать, в ее сон проник Остин? Она попыталась обдумать этот вопрос, но мысли путались, и у нее ничего не получилось. И потом – думать о чем-либо было уже слишком поздно: ее уносил океан. Этот океан только на первый взгляд казался мирным и ласковым. Под его сверкающей голубой поверхностью таились глубочайшие бездны… там было очень темно. Ни малейшего проблеска света…
Плотик, на котором она плыла, стал погружаться в бездонные океанские глубины.
– Приехали, мадам.
Молли вздрогнула, открыла глаза и поняла, что их машина стоит.
Прямо перед ее глазами толпы людей входили в огромное здание аэропорта и выходили из него.
«Ты – вся моя жизнь».
Неужели Остин это сказал? Или ей только пригрезилось?
Молли относилась к числу тех людей, которые чувствуют себя комфортно, когда знают, что в них нуждаются. А вот Остин никогда в ней не нуждался. Так, во всяком случае, она раньше думала.
– Счетчик-то тикает, – напомнил ей водитель. – Да и желающих взять такси полно.
«Ты – вся моя жизнь».
Неужели скорбь ослепила ее до такой степени, что она совершенно перестала замечать своего мужа?
Этого она не знала.
Зато она знала другое: во Флориду она не полетит. Сейчас, по крайней мере. Ей необходимо узнать правду.
– Я кое-что забыла, – сказала она, наклоняясь к шоферу. – Придется вернуться.
Водитель тяжело вздохнул, вывел машину со стоянки и покатил в обратном направлении.
Сколько раз Молли думала о том, как сложилась бы ее жизнь, если бы Джей не погиб.
Ее жизнь сложилась бы просто идеально. Иначе и быть не могло.
Или все-таки могло? Вообще-то ничего идеального на свете не бывает. В жизни человека всегда что-то случается, и далеко не всегда одно только хорошее.
«Я не мог целовать тебя так, как целовал тебя Джей. Не мог сжимать тебя в объятиях, как это делал он», – вдруг всплыли в ее памяти слова Остина.
Остин сидел на кровати в супружеской спальне и вдыхал аромат розы, которую Молли вставила в петельку его рубашки. И почему он не попросил ее остаться? Почему не сказал, что любит ее и будет любить вечно?
Всему виной его гордыня.
И страх.
Боязнь того, что она может отвергнуть его чувство.
Но больше всего он сожалел о том, что не извинился перед ней за все те жестокие, насмешливые слова, которые наговорил ей за годы их совместной жизни.
Говоря ей грубости и насмехаясь над ней, он все больше отталкивал ее от себя.
Уж такой Молли человек: больнее всего ее ранит грубое, жестокое, насмешливое слово.
«Интересно, как сложилась бы их жизнь, если бы они познакомились в другое время и при других, более благоприятных обстоятельствах?» – задался вопросом Остин и тут же решил, что думать об этом нет никакого смысла. Слишком поздно.
– Остин?
Он вздрогнул от неожиданности.
Молли!
Он не слышал, как она вернулась. Но зачем она это сделала? Чего она хочет? Ему, Остину, не выдержать повторной процедуры прощания. Сколько можно уходить и возвращаться? Да от такого кто угодно с ума сойдет!
Остин потер кулаками глаза и громко зевнул: надеялся, что Молли подумает, будто он спал.
– В чем дело? Почему ты вернулась?
– Хотела кое о чем с тобой поговорить.
Остин так и не повернул к ней головы. Сидел на кровати и смотрел в окно. С того места, где он находился, было видно, как по голубому небу плыли белые облака.
– Я же сказал: о птицах я позабочусь, не беспокойся.
– Ты когда-нибудь мне говорил, что я – вся твоя жизнь?
Остин с минуту сидел молча.
– Нет, – наконец сказал он.
Слева от Остина на столике стояли часы. Их тиканье казалось ему колокольным набатом.
«Уходи, Молли. Забирай то, зачем приехала, и уходи», – сжав зубы, отдал мысленную команду жене Остин.
– Хорошо, ты этого не говорил… Но ты хотя бы плакал?
Он? Плакал? Да он в жизни никогда не плакал – даже час назад, когда Молли от него уезжала. Мужчины не плачут. Так говорил ему его отец.
– А когда у меня был выкидыш?
Тик-так, тик-так – тикали часы на столике.
Остин не любил вспоминать этот день. Вернувшись домой, он обнаружил, что Молли лежит на полу в луже крови, и очень испугался. Она тоже была напугана. И что самое ужасное, она боялась его – своего мужа. Так боялась, что даже не хотела, чтобы он до нее дотрагивался.
До этого он не знал, что в человеческом теле столько крови. Замирая при мысли, что он может в любую секунду потерять свою Молли, он завернул ее в одеяло, отнес на руках в машину и помчался в больницу.
Она тогда чуть не умерла. Еще немного, и…
– Я ни разу в жизни не плакал, – сказал он.