Трусы так не поступают.
Никогда.
— Пошел ты.
Я отталкиваю его и спрыгиваю с кровати, а затем бросаюсь к балконной двери.
В тот момент, когда я открываю ее, порыв сильного ветра бьет меня по лицу. Ветер хороший. Ветер так же зол, как и я, и так же растерян, никогда не зная, где остановиться и как это сделать.
В дальнем конце балкона есть два стула и стол. Я запрыгиваю на стул, а затем на стол у края как раз в тот момент, когда Ашер выходит вслед за мной.
Я стою лицом к нему, одна нога поставлена на край перил, а другая на стол. У нас по меньшей мере тридцать этажей в высоту. Если я упаду, я умру.
Все, блядь, закончится.
Я отгоняю мрачные мысли и смотрю Ашеру в лицо.
Он замирает в дверях, засовывая обе руки в карманы, и я почти могу поклясться, что он сжимает их в кулаки.
— Какого черта ты делаешь, Рейна?
— В том-то и дело, Эш. Я никогда не была Рейной.
— Что?
— Меня зовут Рай Соколова, и я сестра-близнец Рейны. Я поменялась с ней местами, когда нам было по двенадцать. После того, как мама похитила ее, мы присвоили личность друг друга. Она ушла с Русской мафией, которая преследовала меня, а я переехала жить к папе.
Не знаю, почему я рассказываю ему все это, но теперь, когда я начала, я не могу остановиться.
— Я не из твоего мира. Я просто беглянка, ничтожество, которая не смогла спасти собственную сестру. Так что, если ты хочешь убить меня за то, что, черт возьми, я тебе сделала, перестань играть в игры и сделай это уже. Или позволь мне сделать это за тебя — мне все равно.
Все время, пока я говорила, Ашер медленно приближался ко мне, постепенно вынимая обе руки из карманов.
Мне следовало сосредоточиться на этом и на том факте, что он, вероятно, придет, чтобы воплотить то, о чем я просила, в реальность.
Мои конечности дрожат, и моя нога продолжает приближаться к краю. Сильный ветер пробирает меня до костей, зубы стучат, и меня охватывает дрожь во всем теле.
— Спускайся оттуда, Рейна. — приказ Ашера медленный, но достаточно твердый, чтобы заставить мое сердце подпрыгнуть.
— Ты что, не слышал ни слова из того, что я сказала? Я сказала тебе, что я не Рейна. Я самозванка.
— Мне плевать на твое имя. Ты единственная Рейна, которую я знаю. — он протягивает руку. — Спускайся, блядь, вниз.
Я подозрительно смотрю на него.
— Разве ты не хочешь моей смерти?
— Спускайся. Сейчас.
Его лицо становится замкнутым, будто он совершенно другой человек, будто он что-то скрывает.
Затем я узнаю этот мрачный взгляд в его глазах.
Страх.
Чистый, необузданный страх.
Он не хочет, чтобы я прыгала.
Почему, черт возьми, мое сердце колотится при этом?
Прекрати это. Не празднуй. Не смей праздновать.
— Если... — я прочищаю горло. — Если ты пока не хочешь моей смерти, не мог бы ты позволить мне сначала найти мою сестру? Я сделаю все, что ты захочешь, как только найду ее.
Он ничего не говорит.
— Пожалуйста... — я смягчаю свой голос.
Он хватает меня за запястье и тянет вниз так сильно, что я вскрикиваю, думая, что свалюсь с края.
Вместо этого я приземляюсь посреди сильных рук. Стальные конечности прижимают меня к его груди, его объятия почти душат и все же они такие... теплые.
Ашер теплый, когда он этого хочет. Просто он редко позволяет этой части просвечивать насквозь.
Моя щека прижимается к мышцам его груди, и я вдыхаю его, сандаловое дерево и цитрусовые, тепло и безопасность.
Потребность заплакать возникает у меня из ниоткуда.
Но почему?
Почему, Ашер, просто почему?
Он кладет обе руки мне на щеки и отрывает меня от своего тепла, держа на расстоянии вытянутой руки.
— Не смей, блядь, делать это снова, поняла?
Мои губы дрожат, но я ничего не говорю.
— Что произошло с тем, что ты сказала? Частью о том, что я не заслуживаю, чтобы ты жертвовала собой ради меня или кого-то еще? — он сильно трясет меня, будто засовывает эти слова внутрь меня. — Прекрати это к чертям.
Потребность снова броситься в его объятия становится непреодолимой, как реальное присутствие с мыслями и чувствами, но так как я не могу этого сделать, я сосредотачиваюсь на своей другой цели.
— Ты позволишь мне найти мою сестру?
— Ради всего святого.
Он вырывается, и я отступаю назад, когда он поворачивается лицом к бесконечным зданиям и их огням.
Его плечи горбятся от напряжения, и я не знаю, как улучшить ситуацию — не то чтобы я должна.
— И? — вместо этого я выдаю.
— Хорошо.
У меня вырывается вздох, когда я пытаюсь обуздать свои хаотические чувства. Если он оставит меня в покое, я смогу сосредоточиться на поисках Рейны.