На самом деле, он был родителем для Рейны больше, чем для своих настоящих детей. Она дочь его драгоценного партнера и источник дохода. Мы были гребаной обузой, на которую ему приходилось тратить свои деньги.
Когда я уезжал в Англию, я пообещал, что оставлю все позади.
Тогда Рейна точно знала, что я о ней думаю, и я хотел, чтобы она страдала до самой смерти. Я хотел, чтобы чувство вины съедало ее изнутри, пока она не станет старой и седой и все еще будет жить в Блэквуде.
И она приняла свое наказание. Наше наказание.
Но в ту ночь она нарушила правила.
Она хотела сбежать.
К черту это. К черту мое терпение, когда я вижу, как она постепенно истощается.
Я устал наблюдать, устал пытаться держаться подальше.
Рейна заплатит, и заплатит, по-моему. Она сделает это, свисая с края крыши, связанная, и будет молить о помощи, которая не придет.
— Ее могила будет рядом с твоей и моей, Ари.
Моя сестра была моей целью в жизни. В тот день, когда она умерла, я умер вместе с ней.
Существо, восставшее из пепла, было демоном, жаждущим крови.
Крови Рейны.
Глава 4
Ашер
В тот момент, когда Александр ступает на кладбище, я ухожу.
Он смотрит на меня испепеляющим взглядом, и у меня возникает искушение сразиться с ним, но я бы никогда не сделал этого перед могилой Ари.
Интересно, напомнила ли ему его помощница, что сегодня годовщина смерти его дочери? Интересно, делает ли он это только для видимости или на самом деле помнит, как сильно Ари любила его, несмотря на его бесполезность.
Поездка домой похожа на возвращение прямиком в ад. Здания Блэквуда простираются насколько хватает глаз — все величественные и такое чертовски пустое, как люди внутри них.
В этом городе такие люди, как Ари, никогда не вписываются. Тихие ботаники, застенчивые люди, которые не одеваются по моде и не общаются — это изгои, те, о ком никто не заботится и не замечает их отсутствия.
В этом богом забытом городе правят такие люди, как Рейна и я — популярные, красивые и чертовски чудовищные.
Мы были рождены, чтобы находиться на вершине пищевой цепочки, в то время как Ари всегда была обречена стоять в самом низу, где любой мог наступить на нее.
Три года назад я ушел и никогда не оглядывался назад. Лицемерие и... что-то еще душило меня. Я должен был держаться подальше от Блэквуда.
Пока я не сделал этого.
Пока я не вернулся, будто никогда и не уходил.
Забавно, как три года могут казаться слишком долгими и в то же время слишком короткими.
На первый взгляд ничего не изменилось. Блэквуд все еще полон пустых душ и безликих людей. В глубине души это почти неузнаваемо.
Я паркуюсь перед домом и направляюсь ко входу. Понятия не имею, какого хрена я здесь делаю. Это последнее место, где я хотел бы быть в годовщину смерти Ари.
Именно здесь она впервые встретила Рейну, и я улыбнулась, когда они подружились.
Как чертова идиотка.
Я ослабляю галстук; эта штука стесняет мое дыхание. Мои движения замирают, когда открывается дверь в домик у бассейна. Джейсон выходит первым и перепрыгивает через ступеньку, затем с улыбкой протягивает руку.
Бледные мягкие пальцы вцепляются в его, и моя хватка на галстуке становится смертельной.
Я знаю, кто это, еще до того, как она выходит на улицу. Эти пальцы. Эта гребаная рука.
Вся накопившаяся энергия, которая мучила меня с утра, выливается в красный туман, который застилает мне глаза и перехватывает дыхание. Потребность отрезать ему руку и скормить ее собакам переполняет меня.
Как, блядь, он смеет трогать то, что принадлежит мне?
Как она смеет, черт возьми, позволять ему это?
Мой убийственный взгляд перебегает с нее на него. Мои демоны шепчут, чтобы я подошел, ударил Джейсона по чертовой физиономии и вернул то, что принадлежит мне.
Рейна моя. Моя, блядь.
И я испорчу весь мир, чтобы она такой и осталась.
То, что я запланировал для нее, не противоречит этому факту. Просто потому, что я предоставил ей свободу, не значит, что она может разгуливать с другим мужчиной, будто у нее есть на это полное право.
Что они вообще делали в домике у бассейна?
Я прекращаю свои убийственные планы только тогда, когда Джейсон машет ей рукой и направляется к маленькому домику, который он делит с Элизабет. Рейна едва замечает его, когда ноги сами несут ее в моем направлении.
Она не поднимает головы, чтобы не видеть, как я наблюдаю за легкой дрожью ее полных губ, за тем, как ее светлые волосы падают на плечо с отрешенностью. Ее шорты поднимаются по ее бледным бедрам с каждым шагом, который она делает, словно соблазняя меня тем, что под ними, тем, что я попробовал прошлой ночью.